– А вы их накажите, – посоветовал Максимов, – за то, что вели себя неправильно, проявляя несвойственный гуманизм и мягкотелую интеллигентность. В следующий раз будут стрелять.
– Валера, ты уверен, что его не надо вздрючить? – хмуро уточнил пострадавший.
– Не надо, – улыбнулся Коржак, – на первый раз прощается. Следите за ними хорошенько, ребята. Спокойной ночи, господин сыщик. Не лезьте куда не просят.
– Спокойной ночи, господин начбез, – раскланялся Максимов. – Я постараюсь следовать вашим инструкциям.
…Утро выдалось лучистым, пронзительно голубым. О ночном дожде напоминала лишь сырость под окном да разводы на коленках. А еще глухая боль под ребрами. Впрочем, боль под ребрами напоминала не о дожде, а о собственной глупости. Максимов сидел на кухоньке, задумчиво разглядывая закипающий чайник. Восемь утра. Размахнувшись, ударил в стену – дрожь прошла по домику. Что-то заскрипело, застонало. Упали часы с тумбочки. Пять минут прошло – показалась Екатерина в полуразобранном виде – всклокоченная, мятая. Загляденье.
– Боже правый… – приоткрыла один глаз. – Вы храпели всю ночь, ироды. Стульчак кто-то из вас не опустил… Меня уже достает этот мужской шовинизм, Костик…
Максимов звонко вскрыл кофейную банку.
– А в передовых странах, Катюша, женщины борются за свои права, заставляя мужчин сидя справлять малую нужду.
– Да что ты говоришь? – изумилась Екатерина. – А как они их заставляют? Над душой стоят?
– Не знаю, – пожал плечами Максимов. – Клопов в унитаз подбрасывают. Чуть что не так – секса лишают. Или в полицию бегут. Ты есть будешь?
– Опять «Даниссимо»? – Она картинно застонала. – А где перепела, фаршированные трюфелями, вымоченными в бруснике?
– Перепелов вымачивают в бруснике? – не понял Максимов.
– Трюфеля вымачивают в бруснике… Послушай, Костик, мне череп вчера не трепанировали?
– Совсем плохо? – посочувствовал Максимов.
– Просто невыносимо.
Екатерина плюхнулась за стол, уставилась с ненавистью на творог.
– Спалось, как на военном плацу во время парада… Мне голос был, – вспомнила ненароком, – явился ночью и поведал, что влипли мы в ужасную историю и только немыслимое везенье позволит из нее выпутаться.
– А третий глаз случайно не открылся? – проворчал, вползая в кухоньку, опухший Вернер. – Отлично выглядишь, Екатерина… Коллеги, это страшно – у меня на форточке оторвалась сетка от комаров, сожрали насмерть…
Чесался он действительно во всех доступных местах. Постанывая, добрался до холодильника и погрузился в холод по самую шею.
