– Допускаю, что так оно и есть, но я не считаю это правильным и играть по этим правилам не буду, – возразила Оля. – Может быть, это глупость, но я против анархии. Она никогда не приведет ни к чему хорошему.
– К хорошему? – Его темные густые брови поползли вверх. – А что ты называешь хорошим? Какой исход был бы для тебя самым приятным?
– Не знаю, – пожала плечами она. – Наверное, если бы все люди стали чуть больше задумываться о том, что происходит вокруг. Чтобы в мире стало меньше хамов и эгоистов, готовых напакостить где угодно, лишь бы в собственном дворе было чисто. Смешно звучит, да?
– Нет, – вновь покачал Руслан головой, – не смешно. Только этого никогда не будет.
– А ты, оказывается, пессимист, – усмехнулась она.
Когда это он успел переместиться к ней так близко? Сидит на корточках, рядом, одной рукой обнимает ее за талию, другой ласково гладит волосы, трогает щеку и мочку уха. Так ловко и естественно передислоцировался, что она и заметить не успела, погруженная в свои переживания.
– Ладно, – Ольга отстранилась, откинулась назад. – Так чего ты хотел? Зачем пришел?
Он выпрямился, облокотился на край стола. В голубых его глазах вдруг запрыгали бесенята. Значит, они и такими бывают – эти пронзительные, пугающие глаза?
– Хочу получить урок верховой езды, – со всей серьезностью ответил Руслан. – Только мне нужен самый лучший инструктор.
Он помолчал и добавил:
– Ты!
– Я не даю уроков, – отрицательно покачала головой Ольга. – Я…
– Ты здесь начальник, я знаю, – прервал он. – Но мой случай – особенный!
Она снова хотела что-то возразить, но он, наклонившись к ней, взял в ладони ее лицо, шепнул в самые губы:
– Поехали! Прокатимся вместе!
– А Марта? – все еще сопротивлялась Ольга.
– Я ее отпущу. Скажу, что до вечера сам буду тебя охранять.
И так велика была власть над ней этого мужчины, что мгновенно исчезало желание сопротивляться ему, будто какая-то сила неодолимо увлекала ее, лишая воли, заставляя во всем подчиняться. И Оля сдалась:
– Хорошо. Сейчас скажу, чтобы оседлали Гейшу и Дамаска.
Молодое июньское солнце уже клонилось к горизонту. В оставшемся позади поселке гулко звонили колокола местной церквушки. Впереди зеленела полоса леса. Листья, совсем еще свежие, не успевшие покрыться пылью, трепетали на легком ветру. Вдоль дороги тяжело клонили ветки усыпанные отцветающими гроздьями кусты сирени. Над ними плыл дурманящий, удушливо-нежный аромат. В насыщенной синеве лениво ползли тучные облака. Мелькнули слева обрывистый берег реки, круто сбегавшая с него к воде тропинка. Внизу на прогнивших за зиму деревянных мостках удили рыбу деревенские босоногие мальчишки. Темная вода густо переливалась и блестела под солнцем.
