– Нет уж, Иван Степаныч, так не пойдет. Взялся за фигуру – ходи, отступать некуда.
– Понял вас, Марлен Афанасьевич, – Муромцев передвинул по доске офицера и уверил: – Порешаю этот вопрос.
Однако сказать «все понял, вопрос решу», было легко. На деле же оказалось, что старого, стреляного воробья Муромца начали мучить сентиментальные воспоминания. Сколько дорог они прошли вместе с Мишаней, сколько дел обстряпали, вместе богатели, вместе все теряли, рисковали, боролись, ездили по разборкам и заключали головокружительные сделки. Вспомнилось ему, как он познакомился с Мишей много лет назад, в начале восьмидесятых, когда тот только явился покорять Москву, вынужденный бежать посреди ночи из родного города. Чернецкий тогда был молодой, азартный, горячий, смешил московских ребят своим провинциальным выпендрежем. Иван Степанович, в то время едва переваливший за тридцатилетний рубеж, держал пару точек на черном рынке, барыжил по мелочи всяким дефицитом. И тут знающие пацаны свели его с Мишей – мол, кент прямо с Каспия, может устроить тебе партию черной икры по бросовой цене. У Муромца аж ноздри затрепетали от такой перспективы.
Мишаня явился к нему на следующий день, на вид – лошара какой-то зажопинский, весь в жесткой, явно подпольного производства джинсе, в дымчатых очках. Держался, правда, уверенно, весело, легко – и тем располагал к себе, заражал этаким пьянящим азартом предстоящего приключения.
– Значит, слушай сюда, – начал Миша, посверкивая бешеными черными глазами, – через два дня придет фура с товаром. На дороге у них все схвачено, но на въезде в Москву могут тормознуть. Мы должны сделать так, чтобы фура спокойно проехала мимо поста у МКАДа. Больше постов не будет, дальше они сразу на развязку и сворачивают к рынку. Там две минуты.
– Так, а че с гайцами-то делать? – нахмурился Муромец. На словах у этого поселкового атамана все выходило легко, как по нотам. Ивану же совершенно не хотелось вписываться в какой-то мутный расклад, замешанный с ментами. – У меня выходов на них нет, не пойду же я к ним прямо так, с баблом в руках – здрасте, познакомьтесь.
– Не кипешуй, все схвачено, – ухмыльнулся, выставив вперед белые крепкие зубы, Чернецкий. – Но мне нужна будет твоя помощь. Я ж в Москве никого пока не знаю еще. А для дела тачка нужна, развалюха, раздолбанная до предела и желательно записанная на какой-нибудь колхоз «Красный Лапоть».
– Будет тебе тачка, – заверил Муромец. – Че делать-то надо?
