Миша крепче обхватил ее, опрокинул на спинку дивана, просунул ладонь под блузку, осторожно сжав грудь. Ольга почувствовала, как каменно напряглось, сжалось все ее тело, протестуя против его прикосновений. Показалось, будто расслышала голос Руслана где-то совсем близко, может быть на ступеньках крыльца. Господи, только бы он не вошел сейчас. Собрав все силы, она вырвалась из рук Миши, вскрикнула:
– Не здесь! Я не могу… Пожалуйста!
Лицо его дрогнуло, черные глаза на миг гневно вспыхнули, но тут же погасли. Муж картинно развел ладони в стороны, усмехнулся:
– А что такое? Кто мешает?
– Я не могу, здесь полно народа, – чувствуя, как щеки горят от прихлынувшей крови, сказала Ольга. – Ты сам хотел здесь Пентагон устроить, постоянно какие-то братки шныряют по дому, еще Марта эта бродит за мной как маньячка. Я не могу расслабиться, все время кажется, что кто-то войдет. Руслан, например.
– Как войдет, так и выйдет, – пожал плечами Миша. – Он нормальный мужик, тактичный, соображает, чем муж с женой могут наедине заниматься.
– А я так не хочу, – решительно заявила она. – Это эксгибиционизм какой-то. Можешь считать, что я ханжа.
В Олиной сумке заверещал мобильный, и она с облегчением выхватила телефонный аппарат, посмотрев на дисплей, объявила мужу:
– Сашка звонит. Пойду наверх, здесь связь плохая.
Сделав вид, что не заметила Мишиного настороженного взгляда, Ольга унеслась вверх по лестнице.
– Мамми, мы сегодня играли в поло, и Пашка свалился с лошади, представляешь? – радостно тараторил сын.
– Господи, что с ним? – ахнула Ольга.
– Да все хорошо, только шишку набил. Вот он тут, передает тебе привет.
– Дай мне его скорее, – попросила Ольга и, услышав в трубке голос второго сына, произнесла взволнованно: – Как ты, мой хороший? Голова не болит? Врач тебя смотрел?
Мальчишки наперебой уверяли ее, что с ними все хорошо. Затем Пашка спросил:
– Мамуль, а ты когда приедешь? Мы соскучились.
– Скоро, очень скоро, – заверила она, чувствуя, как надсадно защемило в груди. – Обещаю!
– А нам к тебе нельзя? У нас же каникулы, а мы сидим тут, как дураки.
– Пока нельзя, милые. У нас с папой еще дела. Потерпите совсем чуть-чуть, скоро мы все снова будем вместе. А как там Барс? Лиззи, горничная, его раскормила, наверное, без меня, а?
Поговорив с сыновьями, она еще несколько минут, опустив голову, сидела на полу в спальне, привалившись спиной к входной двери. Мысли в голове путались, на душе было невыносимо паршиво.
