— А что такое согудай? — полюбопытствовал Валера.
— Кушанье такое, — ответил я, — вроде салата, из сырой рыбы. В разных странах его называют по-разному: на Руси — чушью, в Корее — хе, в Японии — сусси...
— Из сырой рыбы? — усомнился Валера. — А нас всех с этого сагидая понос не прохватит?
— Ну что ты, — успокоил я Валеру, — не в первый раз готовлю, не волнуйся.
— Ну, я молчу, — развела руками Наталья Ивановна, — уж если вы этой дырявой авоськой полпуда рыбы взяли, то настоящей-то сетью... Представляю себе...
— Ой, какие красивые рыбы, — всплеснула ручками Люся и, схватив здоровенный охотничий нож, стала чистить и потрошить нашу добычу.
Лев Васильевич, Наташа и Фрам вернулись часов около двух ночи. И оленя, к сожалению, не принесли, а принесли только зайца да куропатку (вернее, белого куропача).
— Целое небольшое стадо видели, — возбужденно рассказывает Наташа, — быка и трех важенок. Только начали подкрадываться мы к ним, а этот дурак, — она легонько двинула Фрама по загривку, — как выскочит из распадка да давай на них лаять. Что же они стоять да ждать будут, пока мы к ним подкрадемся?
— Я быка вдарил, метил в крестец и будто бы даже задел, но слегка, — вздохнул Лев Васильевич, — попробуй попади-ка в него, когда он в беге почти что стелется...
— Нет, — качает головой Наташа, — не попали вы, Лев Васильич, я бы заметила.
— А вот и хорошо, что не попал, — засмеялся вдруг Лев Васильевич, — встретили мы оленей километрах в двенадцати от лагеря, так?..
— Пожалуй, — согласилась Наташа.
— Вот и представь, сколько бы нам пришлось это мясо тащить: мы бы ноги протянули. Ты же вон и так чуть живая...
— Есть маленько, — смущенно улыбнулась Наташа.
— Ну вот, а так мы спокойно до выселок дошли, хорошую палатку захватили, старого образца, а когда назад шли, еще и зайца стукнули, и куропача.
Принесенную охотниками палатку мы тотчас поставили на самом берегу Фрамки на галечнике. Лев Васильевич нарек ее баней. Как, правда, нагреть ее и как в ней мыться — непонятно. Впрочем, поживем — увидим.
За ужином мой согудай из чира с хариусом произвел фурор.
— Все! — категорически заявил Лев Васильевич. — Это блюдо впредь своей властью начальника отряда запрещаю есть помимо выпивки и торжественно и публично присваиваю ему (блюду) почетное звание «закуски»! — После чего был предложен тост за мое здоровье (для обмыва первых трофеев и с устатку всем было налито).
А перед самым сном сильно провинился Фрам: стащил на кухне ощипанную и выпотрошенную куропатку (куропаток я намеревался завтра пустить на паштет: приятная горчинка, которая содержится в мясе этой птицы, особенно хороша именно в паштете). Провинность повлекла за собой тяжкую кару: Фрам был нещадно выпорот.
