Ощущение счастья не покидало Суркая и дома. Счастья и какого-то смутного беспокойства. Он почитал немного и лег спать. Прежде чем уснуть, снова вспомнил слова учителя Розая, прошептал имя Бадри, улыбнулся. «Может это и есть любовь?»
8
Занималась заря, окрасив багрянцем блестящую корочку льда на ручье. Холодный воздух огласился звонким пеньем петухов. Заря разгоралась все ярче, словно над лесом пылал пожар. Оттуда доносилось карканье воронов.
В дверь постучали, громко, настойчиво. Суркай, еще дремавший, быстро вскочил и пошел открывать.
— Кого несет в такую рань? — крикнула мать.
В дверях стоял Зирак, замполит волостного царандоя[Царандой — народная милиция.]. Зирак откозырял:
— Господин улусваль[Улусваль — начальник уезда.] просит вас прийти по очень важному делу.
В висках у Суркая застучало, он сразу понял, что это за важное дело, если улусваль просит его прийти, едва рассвело.
Через минуту Суркай уже был готов и сказал матери:
— Что-то случилось, меня вызывает господин улусваль.
Мать сидела на молитвенном коврике и перебирала деревянные четки.
— Да ниспошлет тебе благополучие пречистый аллах, — прошептала женщина, — иди, сынок, вручаю тебя господу богу, да будет впереди тебя свет.
Зирак хорошо знал Суркая и ожидал, пока тот первый заговорит. Суркай всегда высказывался очень точно и требовал точности от других. Суркай заметил, что Зирак чем-то сильно расстроен, и тоже молчал. Оба, видимо, боялись заговорить о случившемся.
— Ну что, господин улусваль… — произнес наконец Суркай.
Улусваль опустил голову, потом, избегая взгляда Суркая, ответил глухо:
— Каджир сообщил по телеграфу, что в бою с душманами погиб Мангай.
Ноздри Суркая затрепетали от волнения, он с силой сжал челюсти, сказал:
— Продолжайте!
— Позавчера при стычке в районе Нава душманы потеряли тринадцать человек, мы — двоих убитыми и троих ранеными. Сегодня к полудню погибшие будут доставлены в деревню. Если вы успеете организовать похороны…
Наступило молчание. Суркаю казалось, будто перед ним выросла стена горя и отчаяния.
— Соберите партийных товарищей и волостных чиновников, пусть сделают все, как положено, согласно обычаю для торжественных похорон шахидов[Шахид — принявший смерть за святое дело.].
9
Могилы для погибших были вырыты. В саду у Базгуля Муллалад руководил приготовлением поминальных блюд. На земле расстелили паласы. Базгуль насурьмил глаза, надел черную чалму. Держался он стойко и мужественно. Разговаривал со всеми спокойно, приветливо. Трудно было поверить, что это его сын, его Мангай, погиб.
