Даниил Торопов
20 мая 2003
0
21(496)
Date: 20-05-2003
Author: Даниил Торопов
АПОСТРОФ
Михаил Агурский. "Идеология национал-большевизма". М.: "Алгоритм", 2003 — 320 с.
Блестящее исследование известного советского диссидента, в семидесятые годы уехавшего в Израиль. Агурский был в высшей степени примечательным персонажем: еврей-диссидент, свободно контактировавший с русскими националистами, автор книги, в которой максимально объективно и в значительной степени приязненно осветил малоизвестные или неизвестные страницы Советской России. Более того, "Идеология национал-большевизма" дает необходимый инструментарий всем пытающимся понять генеалогию советского без клишированных схем, найти правильную интерпретацию головокружительным сюжетам, необъяснимым альянсам, в конечном счете тому великому синтезу, сотворившему Великую империю. Собственно, национал-большевизм предстает как гипердоктрина, различные вариации которой в той или иной степени повлияли на рождение советского феномена.
Агурский дает широкий обзор культурной и общественно-политической жизни послереволюционной России, привлекает массу имен, создавая необходимый контекст. В книге большое внимание уделяется таким "закадровым" персонажам советской истории, как Николай Устрялов и Исай Лежнев. Агурский описывает их как своего рода парадигматические фигуры соответственно правого и левого национал-большевизма. Основное отличие "правого" и "левого" в положительной интерпретации большевиков заключалось в том, что правые видели в тех единственную на тот момент силу, способную сохранить Россию, а революцию считали определенным этапом в истории народа, который, несомненно, будет адаптирован в рамках национального бытия. Такой взгляд был созвучен Шульгину и Брусилову, евразийцам и сменовеховцам, а в наше время писателям-почвенникам. Левые национал-большевики, к которым причисляются, например, Блок, Есенин, Клюев и Белый, восприняли Октябрь как подлинно национальную, религиозно-эсхатологическую мистерию, истоки которой в самосожженческом эскапизме староверов, в крайнем славянофильстве, в мистическом народничестве. Большевики соответственно представали в образе провозвестников нового истинного века, несущих гибель старой "неправильной" цивилизации.
Оригинальна опирающаяся на вполне точные факты трактовка фигуры Троцкого, отличная как и от традиционного патриотического образа — кровожадного русофоба, так и от европейско— левацкого восприятия, тождественного патриотам, но истолковываемого в положительном смысле, как проповедника истинного, "чистого" коммунизма. Агурский остроумно замечает: "А так ли Троцкий лев?", показывая его роль в формировании и опеке левого национал-большевизма. Подлинными противниками русского национального фактора в большевизме Агурский называет Зиновьева и Бухарина, про которого автор замечает следующее: " Я полностью отвергаю миф о Бухарине как об умнейшем "русском" человеке и позволю себе считать его "дураком" советской истории, притом злейшим врагом всего русского. Роль же Троцкого намного сложнее, чем ее себе представляют, не говоря уже о роли Сталина".
