Мы сидели в «Макдоналдсе», глядя сквозь стеклянную стену на падающий на мостовую и тут же тающий мокрый снег.
— Да так… — неопределённо сказала я. — В основном языкам.
— Каким?
— Английскому и французскому.
— А французский зачем? Ты разве поедешь во Францию?
— Скорее всего, нет. Но в любом случае, лучше знать два языка, чем один.
Алик молча взболтал чай в картонном стаканчике. Моя затея с курсами ему явно не нравилась, скорее всего, потому, что сам он поехать за границу иначе как туристом в обозримом будущем не надеялся.
Я не лгала ему. В программу обучения на курсах и в самом деле были включены иностранные языки, причём изучали мы их весьма интенсивно. Английский я когда-то проходила в школе, но, как шутила моя мама, «проходила мимо», да и многовато времени с тех пор прошло, так что мне пришлось начинать практически с нуля. Французского же я не знала вообще. И вот теперь на этих уроках мы почти не использовали русского языка. Меня это иногда безумно раздражало; я, увы, не могла похвастаться выдающимися успехами, и потому порой просто не понимала, что говорят остальные, и не могла выразить собственные мысли. Но я терпела. Я всё же надеялась пройти отбор и попасть в эту самую заграничную Высшую школу.
Но надежды были довольно призрачными. Я не могла похвастаться успехами не только в изучении языков. С практическими занятиями магией тоже была беда. Я сравнительно легко преодолела первую ступень, научившись чувствовать Силу, но вот использовать её правильно у меня всё никак не получалось. Большинство моих однокашников уже ушли вперёд, а я продолжала мыкаться с отстающими. Стоило мне потянуть за какую-нибудь из пронизывающих пространство линий Силы, как она начинала дрожать и вибрировать, словно собираясь оборваться, и Евгений Михайлович тут же останавливал меня, говоря, что я опять всё делаю неправильно. Но как правильно, он объяснить не мог. Вроде бы я всё делала так же, как и все остальные, но у меня Сила начинала выкручиваться и вырываться, словно живая. Как будто не хотела иметь со мной ничего общего.
И всё же моё восприятие значительно изменилось. Я чувствовала потоки Силы, как разнонаправленные дуновения ветерков, пробовала эти потоки на вкус и запах, хотя, разумеется, никакого вкуса и запаха на самом деле у них не было. И ещё у меня как будто что-то случилось со зрением. Теперь я всегда краем глаза видела некое затемнение, словно надела очки с закопченными краями стёкол. Я то и дело скашивала глаза, но постоянно убеждалась, что на самом деле они видят нормально. Просто, по-видимому, мозг таким образом стремился придать какую-то форму тому, что воспринимал неким новым, лишь недавно открывшимся у меня органом чувств.
