Я отворачиваюсь. Мне нужно бежать на работу. Да я бы все равно ничего не увидел.
Деградация. Никогда.
Я стоял в столовой и ждал, когда принесут шланги и покормят нас. Другие такие же, как я, стояли в очереди. Некоторые из тех, кто был впереди, открутили свои затычки.
И я подумал: а что если вырвать железную трубку из отверстия для приема пищи? Наверное, тогда бы я смог говорить. Я помнил, как кричала Другая Она. Все ее проклятья я очень хорошо расслышал. Другая Она артикулировала ртом, поэтому получались какие-то звуки. А у всех нас во рту торчит железная трубка. В нее даже дуть невозможно, так как все перегораживает затычка. Она, видно, так устроена, что пропускает воздух определенной силы. Если ты захочешь сильно много вдохнуть, у тебя это не получится. То же самое и с выдохом. Вот если попробовать вытащить затычку и подуть, то, возможно, какой-то звук и будет.
Я решил сделать это ночью, когда останусь один. Слишком опасно было показывать кому-то, что я отличаюсь от остальных.
До меня дошла очередь. Я открутил затычку, мне вдели шланг, еда потекла внутрь. Подумать только: первый раз в жизни мне показалось, что это отвратительно. До этого мне казалось, что это в норме вещей: кормить так машины. Сейчас я чувствовал, что меня вот-вот стошнит. Я ждал, чтобы эта экзекуция быстрее кончилась. Я не должен был подавать виду, что что-то не так. Иначе мне быстро бы сделали «так»: должно быть одинаково, как у всех.
И вдруг я вспомнил далекий момент, о котором почти забыл. Это было еще до Нее. Был какой-то атомный взрыв, из корпуса ушли тараканы, и кто-то из людей сказал, что как только они вернутся, пищу можно будет есть без боязни.
Я так и сделал. Я подобрал какой-то тухлый кусок мяса, стряхнул с него тараканов и съел. Я тогда еще задавался вопросом: зачем я так делаю? Сейчас я понимал это полностью. Я был под контролем людей. Я должен быть делать только то, что скажут люди. А это решение было моим. Я сам захотел сделать это. И получалось так, что я выполнил приказ людей: «Можно есть, как увидишь тараканов». И сделал не так, как поступал обычно.
Вспомнился еще один случай. Меня тащили в мою комнату, а я специально вывернул ногу так, чтобы задеть мусорную урну в коридоре. Это решение тоже было моим, а не продиктованным чьей-то волей.
Некоторые мотивы моих поступков стали ясны мне только сейчас.
Дома я действительно сделал этот эксперимент с затычкой. Открутил ее и подул в трубу. Получился звук на подобие какого-то музыкального инструмента, какой есть у людей. Слишком громко я не стал его делать, чтобы никто не услышал.
