У него что, другого места нет? Я, правда, не помню, как сюда попала, но запомнила, что на этом настаивал он. Попыталась мягко отпихнуть Кевина рукой – тщетно. Я, конечно, разозлилась, не терпелось выбраться, но и будить его было совестно.
Аккуратно извиваясь, медленно отползла, но он во сне поймал меня и притянул обратно.
Я озверела. Пот от жары, грязь из ямы, ужасная одежда – который день это все на мне, а сверху еще он. И вообще…
Резко отодвинув его руку, я угрожающе зашипела:
– Отпусти меня!
Судя по удивительному послушанию его руки, тут же вернувшейся к владельцу, он не спал. Вот га… Я грозно покачала головой. Ладно, вернусь из душа, выскажу, что думаю о его столь тесном гостеприимстве.
Я сползла с огромной постели, не оглядываясь на хозяина, направилась в коридор, разыскивая душ и обдумывая, во что бы переодеться, так как нигде своих вещей не заметила. А говорил, что заедем за моей одеждой. Обманщик несчастный!
– Как в лучших домах Лондона, – проворчала я, с любопытством оглядывая очень миленькую, наверное, потому, что крошечную, ванную комнату. Да у Кевина просто тяга к классике, хотя… может, дизайнер толковый постарался.
Я жутко злилась на обманщика, но гнев немного утих, когда обнаружила ажурную полку с большими махровыми простынями.
После душа я вообще почувствовала себя человеком. Уютно завернулась в простыню, как в тогу, вышла и собралась вернуться в спальню, но забрела в комнату с компьютером и полками для книг во всю стену.
Оглядевшись, я растерянно уставилась в окно, выходящее в просторный двор. Так много всего успело измениться за короткие два дня. Да буквально все!
Сжавшись от воспоминаний, я стояла у окна. Неслышно появился он. Я робко улыбнулась – стоять в таком виде было неловко, и прервала тишину:
– Заблудилась.
Какое-то время он внимательно смотрел мне в глаза. Однако выглядел по-прежнему сдержанно, хоть и сонно. И только тут я поняла, что Кевин затаил дыхание. Я опустила глаза, оказывается, и сама боялась вздохнуть.
Он мгновенно преодолел оставшееся пространство и обнял меня, прижавшись щекой к моей щеке. Это было совсем не то, что случилось в яме. В объятиях Кевина я ощущала биение его сердца, его запах.
Кевин был намного выше меня, эта мужская мощь кружила голову, зачаровывала. Древнее сознание женщины, восхищающейся силой, появилось и заставило прижаться к нему крепче. И тут голову потерял он. Это было что-то необузданное, кипящее в крови, туманящее взор, первобытное и примитивное. Его губы жадно скользили по моим, потом мучительно опустились к шее.
