– Кевин, пожалуйста. – Он улыбнулся и посмотрел на дорогу. Вот как умеет мило беседовать, а я не знала. Точно, что-то от меня надо. Интересно, почему Кевин, а не Кирилл, вроде уже не подросток, чтобы имя на иностранный манер переделывать.
– Не могу по имени, субординация не позволяет, – усмехнулась я, устроившись на сиденье.
Спрашивать, он тут ночью ходил или нет, я не буду. После темы о собаках он точно решит, что я не в себе.
– Позвольте узнать, как вы здесь оказались, Кирилл Борисович?
– Вас ждал. – Он легкомысленно пожал плечами и взглянул на часы, встроенные в панель приборов.
Вот как… а зачем ждал? Я медленно повернулась в его сторону и картинно удивилась, распахнув глаза. Надеюсь, это выглядело саркастично, а не, упаси боже, кокетливо.
Но долго мне вредничать не дали.
– Это вам… – Кевин положил мне на колени прозрачную коробочку с яркими тропическими цветами, забыла, как они называются. Вспомнила – орхидеи!
– А-а… – Я не знала, как реагировать, и взяла коробку с таким трепетом, будто в ней драгоценности.
Помню, у Герберта Уэллса был рассказ о цветке-убийце. Как он, злодей хлорофилловый, уничтожил профессора, которому его подарили. Высосал кровь.
Ладно, сообщать о своих грустных ассоциациях я благоразумно не стала, но, подняв на и.о. директора глаза, мягко сказала:
– Очень красивые, спасибо. Но повода вроде не было?
– Я вас обидел, примите вместе с извинениями.
Я улыбнулась и весело произнесла:
– Вы меня напугали. Я подумала, ухаживаете. – И действительно расслабилась после его слов, ведь, получив такой подарок, даже устрашилась, что… И думать не хочу!
– Че-е-ерт, уже забыл, как это делается. Сто лет не ухаживал за дамами, – сказал он, покачав головой.
Мы ехали в сторону офиса. Я отвернулась, разглядывая полную остановку народа.
Еще бы он не забыл, небось легкомысленные дамы сами вешались гроздьями – здоровый, сильный, умный и на красном джипе. Ну прямо мечта гламурных и прочих милочек.
Поэтому я резко выдохнула:
– Ничего, вспомните. Это как ездить на велосипеде.
– Это ваше монаршее позволение ухаживать? – поддел он.
Ага, зацепило!
– Нет, сочувствие. Кстати, оно уже прошло, потому что, судя по заигрыванию, вы все уже прекрасно вспомнили.
– Люда, вам не тяжело разговаривать таким вредным тоном?
– Нет, в самый раз. – Я изобразила ехидную улыбку. – Увы, я не забыла, как едва попала на эту работу и вы накинулись на меня, обвиняя в предательстве и связи с врагами. И в дальнейшем сделали все от вас зависящее, чтобы мне жизнь сладкой не казалась. Так что не обессудьте, я не желаю вас видеть!
