В соответствии со своим планом, он тотчас же после провала с Хейзел начал обрабатывать Олив. Почва давно уже была готова — Олив с нетерпением ждала от него хотя бы намека на признание в любви, а он продолжал молчать.
А сейчас вместо признания он преподнесет ей сюрприз.
— Олив, я слишком долго пользовался вашим гостеприимством. Поэтому завтра уезжаю. Благодарю вас за все.
— Нет, нет, что вы! Как это уезжаете? Вы не можете уехать.
— Не могу оставаться здесь нахлебником, — кротко объяснил Джеффри.
— Какой же вы нахлебник? — На лице его отразилась такая боль, что Олив замолчала, вглядываясь в него и пытаясь понять, чем эта боль вызвана. — С какой это стати вы должны чувствовать себя нахлебником? У нас такой большой дом.
Лицо его помрачнело еще больше.
— Так это из-за Хейзел? Она что, дала понять, что вы здесь нежеланный гость?
Вот он, долгожданный момент! Вот когда он может признаться в своей страсти.
— Все так, но не вините ее. Она видит, что происходит между нами, видит, что я… влюблен в вас. И знает, что однажды я наберусь смелости и попрошу вашей руки. И кто знает, какие мысли приходят ей в голову, когда она предполагает ваш ответ? Ведь возникает угроза ее образу жизни, ее спокойствию. Естественно, она недружелюбна к человеку, от которого эта угроза исходит.
— Но я не позволю! — вскричала Олив. — Не позволю ей встать между нами!
— Боюсь, дорогая, что она уже стоит между нами, — грустно улыбнулся Джеффри. — Вы — ее сестра, единственная ее родственница. Вы ей нужны. Есть вещи, которые ни за какие деньги не купишь — ей нужны ваша любовь, понимание, общение с вами. Я не хочу сказать, что она платит вам тем же. Но она — больной человек и поэтому полностью зависит от вас. Не знаю, конечно, кому вы нужны больше — ей или мне.
— Джеффри, милый! — Олив подошла к нему совсем близко, но он ловко отступил.
— Где мы будем жить, Олив, если поженимся? Переедем отсюда и оставим Хейзел совсем одну в этом огромном доме? Или переедет она, найдя себе какой-нибудь дом? И то, и другое плохо, вы сами видите.
— Джеффри, дорогой, я об этом уже думала. Мы будем жить здесь все вместе. Это ведь дом Аркрайтов — мой и Хейзел.
— Вот это — худший из вариантов, — вполголоса произнес Джеффри. — Вы что, ничего не замечаете? Хейзел влюблена в меня.
Олив прижала пальцы к губам, как бы подавляя готовый вырваться крик и выдохнула:
— Нет!
— Увы. Так что, если я стану вашим мужем, Хейзел еще сильнее будет ревновать.
— Что же делать? — Олив в отчаянии ломала руки. — Что?!
