— Проваливай отсюда!
— Пожалуйста, позвольте мне взять мои записи.
— Я сказал тебе, проваливай.
— Вот эта тетрадь, на серванте. В черной обложке.
Кеннет встал, пошатываясь и тяжело дыша.
Джеймс с непроницаемым лицом наблюдал за происходящим.
— Разве я не велел тебе убираться отсюда?
— Мне нужна тетрадь.
— Ты что, в моем доме вздумал мною командовать!
У Эндрю подкосились ноги, он не мог двинуться с места.
— Нет, — выдавил он из себя наконец. — Я только хотел взять свои записи на серванте.
— Ах ты, черномазый негодяй! Я тебе покажу. Я не допущу, чтобы ты обращался со мной, «ак с Джеймсом!
Кеннет схватил его за грудки и разорвал рубашку. На какой-то миг у Эндрю мелькнуло желание влепить кулак в одутловатое белое лицо. Стереть злобную усмешку, ползающую по тонким губам. Он был достаточно силен и внезапно осознал свою аилу.
— Мне нужно лишь взять тетрадь, — настойчиво повторил он.
— Убирайся вон! Наглая тварь!
— Тетрадь на серванте.
— Voetsak! [Ругательство (африкаанс).]
Кеннет изо всех сил ударил Эндрю ногой, так что тот отлетел к стене в коридоре. Джеймс даже не двинулся с места.
— Вот твои паршивые записи. Ты, черт побери, порядком мне надоел.
Кеннет швырнул в Эндрю тетрадь, и вложенные в нее листки рассыпались по полу. Эндрю весь кипел от гнева, подбирая бумаги. Он не стал возвращаться к Эйбу, а пошел к себе и лег в постель, хотя в эту ночь не уснул ни на минуту.
Наступили выпускные экзамены. Кеннет и Мириам отодвинулись на задний план. Он часто ночевал и обедал у Эйба, и бывали случаи, не появлялся дома по поскольку дней подряд. Мать Эйба, миссис Хэнсло, была приветливая и гостеприимная женщина. Эндрю казалось, что он никогда не привыкнет к экзаменам. Каждый раз, когда раздавали экзаменационные билеты, все внутри у него начинало трястись. Перо не слушалось. На ум приходили самые несуразные вещи, например, картина Утрилло на стене в комнате Эйба. Он следил за тем, как секундная стрелка гигантских стенных часов описывает все новые и новые круги, и проходила уйма времени, прежде чем он наконец приступал к делу. Его ладони становились липкими от пота.
В первых числах сентября вывесили описок выпускников. Эндрю отправился вместе с Эйбом узнать результаты. Они медленно поднялись по длинной лестнице к доске для объявлений.
— Ну, где наша не пропадала, — оказал Эйб тоном убежденного фаталиста.
— Ты волнуешься так же, как я?
— Не то чтобы волнуюсь, но все-таки.
— Помнишь тот вечер, когда мы узнали, что получили аттестат с отличием?
