— О! — вырвалось у нее. Голова внезапно закружилась. Она стояла растерянная, не зная, что предпринять.
— Можно войти?
— Да, конечно.
Она сделала шаг в сторону, и агенты вошли, шаря глазами по комнате. Ее очень смущало, что на ней нет ничего, кроме халата.
— Извините меня.
— Куда вы?
— Переодеться.
— Идите, — разрешил агент, оглядывая ее подозрительно.
Она вернулась, одергивая юбку, и забросила мокрые волосы за плечи.
— Мисс Тэлбот, вы учитесь в университете?
— Да.
— Но родом вы не из Кейптауна?
— Нет. Из Трансвааля.
— Веренигинг?
— Да.
— Это очень далеко.
— Ну и что?
— Мы должны вас оберегать.
— Разве я нуждаюсь в защите?
— Полагаем, что да. Времена сейчас беспокойные.
А ваши родители знают?
— О чем?
— Об Эндрю Дрейере.
Она снова ощутила слабость и испугалась, как бы ее не выдало лицо. Необходимо взять себя в руки. Это крайне важно. Взять себя в руки. Ведь еще не ясно, много ли им известно. Тем временем другой полицейский просматривал ее книги.
— К чему вы заговорили о мистере Дрейере?
— Вы с ним знакомы?
— Видела его в университете.
— Вы — как бы это сказать? — довольно близкие друзья.
— Я с ним несколько раз разговаривала в университетском дворе.
— И ничего больше?
— Не понимаю, на что вы намекаете.
— Разве вы не больше, чем просто друзья?
— Я протестую против такого вопроса.
— Бесполезно, мисс Тэлбот. Вы, конечно, слышали, что есть такой закон — «О борьбе с безнравственностью».
— Допустим, слышала.
— Шесть месяцев тюрьмы — дело нешуточное.
— Если вам нечего больше сказать, прошу вас, оставьте меня.
— Мы как раз связываемся с вашими родителями.
— О! — сказала она, снова чувствуя легкое головокружение.
— Где он сейчас?
— Кто?
— Эндрю Дрейер.
— Не знаю.
— В самом деле?
Она отмалчивалась и вдруг вспомнила, что вот-вот должен подоспеть Эндрю.
— Я же сказала: не знаю. Пожалуйста, уходите.
Она напряженно вслушивалась в каждый малейший шорох на лестнице. Второй агент нырнул в кухню.
— Вам известно, что ваш друг — бунтовщик?
— Это не мое дело.
— Что он связан с ПАК и Конгрессом?
— Ну?
— Неужели вы заодно с нарушителями закона? Со смутьянами? С людьми, которые сочувствуют коммунистам?
— Зачем вы мне все это говорите?
— Потому что хотим вам помочь.
— Пожалуйста, оставьте меня. Мне нечего вам сказать.
— Ну что ж, мисс Тэлбот! Очевидно, вы не хотите сотрудничать с нами. Как бы вам не пришлось пожалеть об этом!
— Пожалуйста, уходите.
Они ушли, и она боялась, как бы они не столкнулись с Эндрю на лестнице. Она подошла к стеклянной двери и увидела, как они сели в машину и уехали. Тогда она зарылась лицом в подушки, лежавшие на кушетке, и тихо заплакала. А вода все еще лилась из душа.
