Пути Земные | страница 2
Сила «за». Я останавливаю любое движение. Средневековый город — это как способ остановить движение, иллюзия, поверив в которую останавливаешься. Я подавляю самосознание. Я самый большой пузырь. Я настолько большой, что такой же тонкий, как это движение, и такой же пустой. У меня есть оболочка, и эта оболочка — мысль. Это движение, о котором говорилось выше, внутри меня, и оно вне меня. Мы вместе с ним, вместе с этим движением, но «я» над ним не властна.
Все эти пузырики «я» живут внутри меня. Все они имеют самобытие и своеобразие, и я счастлива, когда они такие. Я есть Любовь. Пузыри рождаются каждый раз, когда человек говорит: «Я…» — называет, определяет. Называя, он верит в это и действует. Его обидели, он сказал: «Я…» — поверил, и рождается пузырь, в котором живёт собственное сознание. Пузырьки живут своей жизнью. Каждый человек смотрит на мир сквозь свои пузырьки. Переходя из одного пузырька в другой, человек переходит из одной жизни в другую даже внутри одной жизни. Взаимоотношения, ссоры, обиды — это всё пузыри. Они лапками сучат и живут. Все они имеют «я».
Движение, которое не назвали, не взять пузырём.
Бетон. Я — законы, правила, традиции, то, что говорила мама, другие люди.
Люди в средневековых красных камзолах. Мы хотим его взять и владеть им просто потому, что так всё устроено. Мы говорим, что он попал именно в Средние века, чтобы показать ему несуразицу происходящего. Это — намёк для внимательных. В каждой мысли, которую вам кто-то говорит или которую вы говорите себе, есть несуразица. Научится видеть несуразицу — станет свободным.
Друзья мои, эта книга о том, как вернуть суразицу в жизнь. Эта книга о том, как вернуть себе разум и превратиться в Любовь.
Часть I. Ум-эго
ВВЕДЕНИЕ
Что-то нехорошее с нами происходит — с Россией, с русскими, вообще с россиянами. Мы живём и чувствуем себя так, что сердце надрывается, а на ум время от времени приходит тяжёлая мысль: «Что-то не так с нами, какая-то несуразица происходит вокруг». Всё время присутствует ощущение, что где-то рядом прячется сила, которая нас подламывает и оборачивает против нас самих.
Какое бы дело мы ни начинали в стране, оно обрушивается — и мы возвращаемся туда, откуда начали: к разбитому корыту. А может, мы и есть та старуха, которая захотела стать владычицей морскою? Ни в ком из нас нет смирения и скромности принять то место, на котором мы находимся? Все мы хотим больше, да лучше, да быть выше? Выше кого?