— 16–17, взгляните, что там произошло. Будьте осторожны…
Нина опустила все стекла, чтобы лучше слышать, что происходит на улице, тронула машину с места, выключила ближний свет и медленно поехала по знакомой улице — без проблескового маячка, без сирены. Андерссон напряженно вглядывался в темноту.
— Думаешь, там действительно что-то произошло? — спросил он.
«От души надеюсь, что нет».
Нина остановила машину, выключила двигатель и принялась вглядываться в серый бетонный фасад. На втором этаже, в одном окне, горел свет.
— Надо рассчитывать на худшее, — коротко сказала она и снова взялась за рацию. — Говорит 16–17. Мы на месте. В доме спят не все. Нам подождать 90–70?
— 90–70 все еще в Юрсхольме, — ответил оператор, уточнив местонахождение передвижного командного пункта.
— Это где Нобелевский убийца? — спросил Андерссон, но Нина жестом велела ему замолчать.
— Есть ли поблизости другие машины или отряд быстрого реагирования? — спросила она по радио.
— Мы сейчас сменим частоту, — сказал оператор. — Все, кого это касается, перейдите на частоту 06.
— Эта нобелевская история наделала много шума, — сказал Андерссон. — Ты слышала, что они взяли эту сучку?
В машине стало очень тихо, и Нина почувствовала, что бронежилет сильно трет ей поясницу. Андерссон беспокойно поерзал на сиденье и бросил взгляд на здание.
— Это вполне может быть и ложная тревога, — сказал он, чтобы подавить страх.
«О господи, пусть это и в самом деле будет ложная тревога».
Рация начала потрескивать уже на новой частоте.
— Все переключились? 16–17, прием?
Нина нажала кнопку передатчика, чувствуя, что язык намертво прилип к нёбу. Она с трудом произнесла положенные фразы:
— 06, мы здесь. Прием.
Ответили и другие патрульные машины — две из центра города и одна из пригорода.
— Группа быстрого реагирования недоступна, — сказал оператор. — 90–70 едет к вам. Хофман, ты берешь на себя общее руководство до приезда командного пункта. Придержи пару машин в резерве. Дом надо окружить, расставив машины. Всем подразделениям следовать к месту без шума.
В этот момент с противоположного направления на Бондегатан въехала еще одна полицейская машина. Водитель выключил фары и заглушил двигатель.
Нина открыла дверь и вышла, громко стуча по мостовой каблуками тяжелых ботинок. Она плотно вставила в ухо динамик рации и открыла багажник.
— Возьми щит и дубинку, — сказала она Андерссону, настраивая личную рацию на частоту 06.
Из стоявшей в двух кварталах патрульной машины вышли двое полицейских.
