Икара вертела головой и смотрела то на Лёшу, то на Генриха, то на Рару. Она только-только начала привыкать к новой реальности, к зелёному костюмчику, цветам, дорожкам. Ей даже пить и есть расхотелось.
– А как же мы могли попроситься к Рару в гости, – пришла она ему на помощь, – если мы никогда его раньше не видели и ничего не знали про его корабль?
«Ну не улетать же прямо сейчас домой, когда ещё ничего не выяснили. Даже рассказать толком будет нечего», – промелькнуло у неё в голове…
Рару как-то странно наклонил голову в её сторону, будто кивая.
– Мы хотим знать, зачем ты нас сюда привёз, – твёрдо сказал Генрих, – иначе мы ни в какую телепортацию играть не будем.
«С мальчишками всегда так, – подумала Икара, – вечно им надо ссориться».
Рару замолчал и отстранённо уставился в далёкую точку над их головами.
Все трое почувствовали, что он не просто молчал – он, скорее всего, с кем-то связывался и спрашивал совета. Может быть, с отцом.
– Здорово мы влипли, – подмигнул Генрих сестре и другу, – отсюда не сбежишь.
– А я и не собираюсь, – ответила Икара, – разве Рару плохой?
– Посмотрим, – Генрих решительно сдвинул брови, – мы должны знать, что с нами хотят сделать. А то превратят в каких-нибудь своих агентов и заставят распространять на Земле «чуждые взгляды».
Про «чуждые взгляды» Генрих начал думать уже давно, как только их посадили на прозрачные кресла, просто молчал и ждал, куда Рару поведёт разговор. Вспомнил слова отца: «Ты должен быть твёрдым и решительным, когда дело касается защиты твоих интересов». Правда, не совсем всё было понятно в этих словах, так как, во-первых, особых интересов у Генриха не было, а значит, и посягать было особо не на что, ну и, во-вторых, пока было непонятно, что Рару от них хочет. Это действительно его очень интересовало.
– А мне кажется, надо всё послушать, везде слетать, посмотреть и только потом решения принимать. Там, на Земле, виднее будет, – спорила Икара.
Они с братом были похожи по характеру своим напором, любознательностью и отстаиванию справедливости. Генрих был просто серьёзнее, ему всегда внушали, что он несёт ответственность не только за себя, но и за младшую сестру.
– Я вот, если честно, в прошлое бы слетал, – подумал вслух Лёша.
– Это мы знаем. С тобой ещё дома были непонятные происшествия. Мне папа говорил, – сказал Генрих.
– Твой папа? Про меня тебе говорил такое? – удивился Лёша.
– Ты даже не замечал, как он с тобой по-немецки говорил. Откуда ты так хорошо говорил по-немецки?
