– Что-то вы ранехонько сегодня. – Ходила она в синем халате, скромная и неприметная, совсем невредная, и звали ее Наденька. Степан часто получал здесь оборудование.
Если бы Наденька только догадывалась, за какой нужной, какой совершенной, какой своевременной вещью он приехал сегодня, она бы сразу проснулась!
– И паспорт, пожалуйста, Степан Павлович.
Степа пошарил по карманам, но не нашел бумажника. Накануне он положил в него паспорт, он ясно помнил. Выронил? Наденька расстроилась.
– Ай-ай-ай, какое несчастье! Может, вытянули? Столько жуликов везде развелось! Ай-ай-ай!
Наденька вернула Степе квитанцию и объяснила, что она не имеет права выдать посылку без паспорта. Степа опешил.
– Что за формальности? Вы же знаете меня сто лет!
Наденька покачала головой. Она не имеет права. Вот если начальница разрешит – тогда другое дело. Пришлось Степе идти к начальнице, и Наденька пошла следом – узнать высочайшее решенье.
Начальницей на почте оказалась Милочка. Она щеголяла по-прежнему в леопардах, но теперь нацепила вдобавок фуражку с кокардой. Степан с порога принялся объяснять столоначальнице, что оборудование ценное, за него уже заплачено, и за пересылку, и нужно оно сегодня. Милочка отвечала, что такой порядок, без паспорта нельзя, и ничегошеньки она не знает…
– Ну уж меня-то вы точно знаете сто лет! Я тут постоянно получаю оборудование!
– Ничего не знаю! И вас не знаю! – ответила Милочка.
Степа предложил посмотреть на него повнимательнее. Милок и посмотрела – в упор, и процедила презрительно.
– Взрослый, как я погляжу. Образованный. Пора бы знать, – перешла на язык громогласности, – без паспорта человек не существует!!!
О, как грозно это было сказано, и как торжественно! Наденька затрепетала и исполнилась благоговения, а Степа был просто уничтожен.
– Извините за беспокойство, – пробормотал он еле слышно и повернулся уходить.
Побрел, глядя себе под ноги, и немудрено, что перепутал двери – вместо выходной приоткрыл дверь канцелярского шкафа. Обычного канцелярского шкафа. И вошел туда. Милок плотоядно облизнулась. Она подскочила и поплотнее притерла дверцу, чтобы жертва не выбралась. И обернулась к Наденьке.
– Учись, деточка, – медом потек голосок, – тебе тоже будет действовать на нервы тупой народ, канючить… А ты вот так их – чтоб не мешали работать…
Наденька подобострастно закивала.
– Все-то вы умеете, Людмила Осиповна!
Милок уселась на место и самодовольно затянула:
– «Уж давно отцвели хризантемы в саду…»
