Кира вздохнула устало.
– Да не придет сюда никто. Хотя... – она пожала плечами, – если ты пришел, значит, и они могут. Я сейчас.
Кира ушла в комнату и надела первое, что попалось под руку, – короткий махровый халатик. И снова вернулась на кухню. Марк уже включил газ под маленьким зеленым чайником, а на столе уже были индийский чай и шоколадка. Чай был в пачке из фольги, а шоколадка «Аленка».
«Такая, как в детстве», – улыбнулась Кира.
Марк оглянулся.
– Ты уже здесь? Вот чай. Ты как любишь – покрепче?
Кира неопределенно кивнула головой.
– Я прямо в чашку заварку насыпал, ничего? Не люблю в заварочник. Это меня отец приучил. Он на войне так привык...
Кира послушно взяла из его рук чашку. Беленькую такую, с вишенками, как у бабушки.
– На какой войне, Марк?
Марк поднял на Киру удивленный взгляд.
– Обычной войне. Отечественной.
– Сколько тебе лет, Марк?
– Двадцать. Кстати, а как тебя зовут? А то так и не познакомились... – Марк отхлебнул из чашки.
– Кира.
– А тебе сколько лет? – спросил Марк.
– Восемнадцать.
– Чудная ты такая...
Кира смотрела, как он пьет чай, как ест шоколадку, подпихивая Кире большие кусочки, и чувствовала себя на удивление спокойно. Она рассматривала симпатичное лицо Марка и никак не могла осознать того, что происходит. Он был настолько реален, не было в нем ничего мистического или волшебного. Даже внешне он не был каким-то необычайно красивым. Обычный парень как парень, среднего телосложения, со светлой улыбкой и большими глазами. Он пил чай, время от времени с интересом поглядывая на Киру.
– Ну, как ты – уже успокоилась? – спросил он.
Кира кивнула.
– Послушай меня, Марк, – как можно сдержанней сказала она. – Я не знаю, с чего начать. Дело в том, что эта квартира мне досталась в наследство от дальней родственницы. Я в ней около года живу. И живу одна. Это отдельная квартира, в ней есть санузел, кухня и одна комната. – Кира пристально посмотрела Марку в глаза. Он не перебивал, слушал внимательно, даже жевать перестал. – Так вот, – вела дальше Кира. – Раньше эта квартира была коммунальной, но ее переделали где-то в семидесятые, если не ошибаюсь. Что ты на это скажешь?
Марк пожал плечами. Он силился улыбнуться, но у него не получалось.
– Я скажу, что ты или разыгрываешь меня, или тебе все-таки нужно показаться врачу.
– В смысле? – не поняла Кира.
– В смысле, что сейчас шестьдесят девятый год.
– Какой год? – едва выговорила Кира.
– Тысяча девятьсот шестьдесят девятый. Вот уже десять дней.
