— Выстрел был один? Или два?
— Мне показалось, что один, но я совсем не уверен в этом. Моя спальня находится в другой части дома, и звук, который я услышал, был весьма глухим. Вполне могли прозвучать и два выстрела, я не могу утверждать это с уверенностью. Но я совершенно уверен, что это не было похоже на звук выхлопа машины. Я встал не сразу, еще поразмышлял немного лежа и сам себя успокоил: это, наверное, все-таки был глушитель машины. Но беспокойство не уходило, я снова и снова раздумывал, пока не понял окончательно, что заснуть мне уже не удастся; я говорил вам, что и до этого у меня не было сна ни в одном глазу… Тогда я решил встать.
— Вы помните, сколько было времени, когда прозвучал выстрел… или выстрелы?
— Нет, не помню. Но я посмотрел на часы, когда понял, что мне уже не заснуть, и решил встать с постели. Было без двадцати двенадцать. Наверное, прошло минут десять с тех пор, как мне послышался звук выстрела. Если я и ошибаюсь, то всего на пару минут в ту или другую сторону. Тогда я прошел в гостиную, которая находится в другой половине дома, и посмотрел в окно. В холле-кабинете бабушки Таттл я увидел свет. Значит, миссис Таттл, как всегда, работает, подумал я. Думаю, что вы знаете — или вам уже говорили — о привычке вашей бабушки работать допоздна. Она обычно ужинала поздно и до полуночи, а то и дольше, работала над своими бумагами в холле первого этажа, который служил ей и кабинетом.
— Да, Арчи мне говорил. Признаюсь, что нахожу несколько странным, что женщина ее возраста столько работала и при этом допоздна. Вы не знаете, почему она это делала?
— Конечно, знаю. Мы много раз обсуждали это с миссис Таттл. Знаете, Род, большинство пожилых людей уже не могут спать несколько часов подряд, как это делают молодые. Она мне говорила, что пять часов ночного сна для нее предел. Таким образом, если бы она ложилась спать, скажем, в десять часов вечера, то просыпалась бы в совершенно абсурдное время, часа в три ночи. А снова заснуть ей бы вряд ли удавалось. Поэтому она предпочитала ложиться около часа ночи и спать до шести утра. А днем, сразу после обеда, она ложилась отдохнуть и спала часа три. У нее оставалось достаточно времени для работы, которой она, как правило, занималась и после ужина. Надо сказать, что работала она над своими гроссбухами и документами, отвечала на письма — а писала она их только от руки — обычно до полуночи.
Я кивнул в знак согласия. Мистер Хендерсон продолжил:
