— Однако нас подкупают, — уже не понижая голоса, сделал вывод Павел Ковальский, хитро посмотрев на Бронштейна. Причем если раньше его рука лишь гладила саперную лопатку, то теперь уже впилась в нее намертво.
— Именно, — кивнул старый историк. — И я бы сказал, обещают достойную цену. Чтобы спасти как можно больше людей, оптимальным выглядит именно путь сотрудничества с наиболее вменяемыми захватчиками. И потом, неплохо было бы мирным путем ознакомиться с магическими практиками цивилизации, выбравшей далеко не технический путь развития. Вот только стоит ли этому верить?
— Да что же это такое?! — взмахнув руками, вскричал агитатор. — Что за дремучая недоверчивость? Вы что, не понимаете, какими неприятностями… даже больше чем неприятностями, какой трагедией может обернуться такая недоверчивость?
— Цыц, птица говорун! — прикрикнула на него девушка. — Иди, пой в курятнике, там таким, как ты, самое место! Эй, волшебник, твой господин сможет поклясться перед жрецом Лероя? Поклясться жизнью, что с нами не будет того же самого, что с жителями других деревень, после того, как он накопит достаточно сил и разберется с более срочными проблемами?
— В мои обязанности не входит принимать клятвы у разных там… — раздался голос Ликтора.
Его самого видно не было. Ну, не дотягивал многосотлетний подросток макушкой до верха частокола. Но даже по его голосу Андрею стало ясно, что полубожественный недоросль высоко задрал нос. С чувством собственной важности у него все было в порядке. Хорошо еще, что пока ему хватало для полного счастья свежих плюшек, компота и рассказов о собственных подвигах. Последнее, очевидно, должно было изображать проповеди.
— А если я тебя ну очень попрошу? — медовым голосом произнесла Надежда. — И могу со своей младшей двоюродной сестренкой познакомить…
— Ладно, уговорила…
Ликтор с алебардой на плече возник из воздуха прямо перед обладателем пиджака, поймал его за галстук и заставил нагнуться, всматриваясь в глаза придушенно вскрикнувшему агитатору. И тут же скривился. Удара Андрей разглядеть не успел. Однако строй бритоголовых молодчиков разметал живой снаряд в очках. То есть теперь уже без очков. Он тихо подвывал, пытаясь одновременно встать с наемников и вырвать из тела гвозди пары-тройки неудачно подвернувшихся дубинок. Причем кровь из него почти не текла — лишь несколько капель испачкали костюм.
— О великий Лерой! — подросток схватился за голову. — Какая же помойка в сознании этой недостойной рождения мерзости! Кошмар! Он трус и подлец, каких я еще не встречал! О-о-о, как мне противно!
