Эти двое являли собой полную противоположность окружающей празднично настроенной действительности: они ёжились от взглядов встречных прохожих. Большинство попадавшихся навстречу людей были женщине знакомы и поэтому их улыбки казались ей неискренними — ироничными, даже осуждающими. Впрочем, большинство улыбок именно такими и были.
Военное время кануло в прошлое, а вместе с ним и мораль этого времени. Военная мораль, давно замечено, куда внятнее и человечнее своей мирной сестры, которая, наверное, в силу видимости наступившего благополучия, никому спуску не даёт.
Вскоре женщина и её сын отошли достаточно далеко, и знакомцы перестали попадаться. Женщина облегчённо вздохнула и улыбнулась. У неё даже походка изменилась — стальные каблучки изящных туфелек застучали по асфальту веселее, энергичнее.
Так бы они и шли себе дальше, если бы не французская булочная и её ароматы.
Почему булочная называлась «французской» — никто не знал, — то ли была основана каким-то французом, то ли из-за ароматных французских булочек, которые так полюбились бакинцам.
Возле булочной, вдохнув аромат свежеиспечённой сдобы, мальчик забастовал. Сводящий с ума запах, проникнув в душу давно не видевшего сладенького ребёнка, наполнил её трепетом.
— Мама, купи булочку…
Женщина перестала улыбаться и прибавила шагу.
— Мама!!! Купи булочку! — мальчик выдернул ладошку из её руки и резко остановился.
По его напряжённой позе было видно, что он решил простоять тут до конца жизни.
— Зачем тебе булка? Тебе хлеба мало? — женщина гневно посмотрела на ребёнка. Грозный взгляд не подействовал. — Идиот! — подытожила она. — Ты меня позоришь! Понимаешь — ПОЗОРИШЬ!!!
Мальчик стоял, упрямо поджав губы, и молчал. Глаза его стали наполняться слезами.
— Негодяй! — отметила это дело женщина и, вздохнув, потянула на себя двери булочной. — Иди уж, изверг! — и втолкнула мальчика в открывшийся дверной проём.
Тот на вызванную её раздражением и недовольством грубость внимания не обратил, а тут же бросился к прилавку и, ухватившись за его обитый металлической полосой край, уткнулся носом в сладкий бочок щедро посыпанного сахарной пудрой сердечка. Он вдыхал запах сдобы так долго и отчаянно, словно боялся оглянуться и обнаружить, что мама передумала, и им придётся уйти без покупки. Вдыхал, пока не пришло понимание: «Мама купит!.. Мама!» С трудом оторвавшись от своей такой близкой мечты, он оглянулся на ту, которая вот-вот сделает его счастливым.
