Фильм шёл два часа, ещё около часа офицеры неторопливо провожали девушек, обсуждая его сюжет и наслаждаясь ночной прохладой. Один из них взял Галину под локоток и, слегка приотстав от компании, доверительно шепнул:
— Галочка, завтра жду Вас у немецкой кондитерской… Но у меня просьба — приходите одна. Думаю, это возможно…
— Нет! — испугалась Галя. — Невозможно! Я завтра замуж выхожу!!! — она вырвала руку, обогнала компанию и стала быстро подниматься по ступенькам.
Пока она переводила дух на смотровой площадке, снизу, волна за волной, вторя по летнему ленивому Каспию, доносилось глупое Надькино хихиканье. Смех подруги звучал двусмысленно, даже вульгарно. Затем в ночной тишине прозвучало Надькино приглашение зайти на чай.
«На чай? В такое время?» — щеки Гали залило крепким румянцем.
Впрочем, чего там? Надька всегда была бесстыжей.
* * *
Чем ближе Галина подходила к дому, тем яснее понимала отвратительность своего поступка. Всё что казалось невинными и ничего не значащими эпизодами — сейчас ввергало в ужас и отчаяние. Налившиеся свинцом ноги идти отказывались. В груди поселился неприятный холодок…
Разувшись в коридоре и спрятав туфельки в коробку, Галина осторожно отворила дверь в комнату и задохнулась от табачного дыма. Накурено было так, что в резком свете безабажурной лампочки два сизых силуэта едва проглядывались.
— Вы что тут наделали? — напала на мужчин Галя.
— Это ты что наделала, дочка?.. — отец, было, поднялся из-за стола, но затем махнул рукой и тяжело упал на жалобно скрипнувший стул.
Пепельница была полна окурков и нервно смятых, но так и не раскуренных папирос. В центре стола стояла едва початая бутылка водки.
— А что такого?.. Я в кино с Надькой была! На двенадцатичасовом сеансе. Пока дошли…
— И в такой день ты ходила в кино? Ты в своем уме, Галя?!
Отец говорил долго. Володя стоял рядом. Когда его несостоявшийся тесть умолк, он, ни слова не сказав, развернулся и вышёл в дверь. Не прощаясь.
Галя вышла следом. По лестнице они спускались молча. И по бульвару шли молча. Галя испуганно косилась на мрачное лицо своего жениха, потом, решившись, попыталась взять за руку, но тот руки не дал, шарахнувшись как от прокаженной, лишь влажно блеснули глаза.
— До свидания, Галя. Будь счастлива.
Это было последнее, что он ей сказал. Больше они не виделись.
* * *
«И в кого я такая невезучая? — вздыхала Надька полгода спустя. — И чего эти мужики в ней находят? Что ни кавалер — так обязательно замуж тащит! Мёдом у неё там намазано, что ли?»
