— И как ты представляешь себе единорога за праздничным столом?
Представлялось плохо: даже Лео, развалившаяся на диванчике в гостиной вызывала у меня когнитивный диссонанс, разрыв шаблона и еще столько же умных слов, обозначающих легкую степень нарушения мозговой деятельности. Я попыталась вспомнить, как же мы управлялись раньше — и была вынуждена признать, что так и не обратила внимание, что Лео никогда не ела при нас, видимо щадя наши чувства.
Сейчас эта псевдо-кошка сидела с другой стороны от втиснувшейся между ней и Китом Хло, внимательно слушала то, что я опознала, как краткий пересказ очередной истории про этого самого Торуса, кивала и ахала в нужных местах, да и вообще — была идеальной собеседницей для сестрички Кита. Оставалось гадать о причинах, заставивших девочку пересесть с отведенного ей места — то ли внимание Гая смутило маленькую чаровницу, то ли это была сестринская ревность, а может быть дело было и вовсе в личности нашей невероятной Лео.
Впрочем, Лео была не единственной смутительницей умов в этот вечер: я вообще старалась поменьше смотреть в её сторону, потому что рядом с ней сидел чисто умытый керуб Лабрент, держащий в лапах нож и вилку. Это волновало меня куда как больше, чем продолжающийся между керубом и доном Мигелем литературный диспут о поэтах некоего Сиреневого Периода, в котором я почти ничего не понимала. А вот Май, которую вампир нежно держал за руку, к разговору прислушивалась с явным интересом. К счастью, доставленная к ужину Линарис оказалась дамой запасливой и сообразительной, чтобы узрев меня в джинсах и Май в шортиках тут же возмущенно пискнуть и вывалить из пространственного кармана нам на голову целый ворох платьев. Прибывшая следом Мирра взяла подготовку к ужину в свои руки, так что к назначенному времени мы были в полной боевой готовности. Разве что Лео не позволила нам натянуть на себя платье, зато разрешила вплести в гриву и хвост нарядные ленточки и украшения. Мирра с самого начала ужина скромно устроилась в торце стола, к ней тут же подсел доктор, а мы с Раравис дружно отводили глаза и старались не слишком улыбаться, когда щеки Мирры розовели а ресницы кокетливо начинали трепетать. По правую руку от меня устроился Рамзи, чертовски симпатичный в этом аутентичном придворном костюме с пеной кружев, особенно когда он так предупредительно следил за тем, чтобы мой бокал и тарелка не были пусты. Слева, демоном — искусителем, пристроилась Раравис, и наше перешептывание чем дальше тем больше напоминало мне хихикание старшеклассниц, отвоевавших себе право сидеть в классе «на галерке». Особенно весело было наблюдать, как Гай, знакомец Рыжика, пытался «склеить» Лину, которую ему представили просто по имени. Именно этот спектакль, в котором обе стороны прекрасно знали отведенные им роли и получали от них настоящее удовольствие, позволил мне прогнать невнятную тревогу и улыбаться в свое удовольствие.
