— Ну, давай познакомимся, — начала я разговор, — как ты уже поняла из моей речи перед деревенскими жителями, я Гала, новая гемма Восточного рубежа, прохожу инициацию. Мои спутники — часть задания, которое мне необходимо выполнить.
В этот момент молоденькая трактирщица принесла большие, пивные, и явно тяжелые кружки, в которые был налит морс насыщенно бордового цвета. Прохладный, одновременно и терпкий и сладкий, напиток был восхитителен, о чем я постаралась сказать трактирщице жестами.
Эльфийка была не оригинальна:
— Но они же маг… и вер? — спросила она, когда женщина отошла подальше.
— Именно, — хмыкнула я, — а ты — эльфийка. Но, кажется, ты тоже должна стать частью нашей разношерстной компании и моей инициации. Так как зовут тебя, Рыжик?
Я ожидала услышать нечто многосложное, с обязательным «эль» в одном из слогов. Вместо этого эльфийка неожиданно улыбнулась и ответила:
— Меня зовут Май.
— Как?! — поперхнулась я морсом.
— Май, — недоуменно отозвалась эльфийка, — это слово из одного из за-рубежных языков, правда красивое?
— Да, и в моем мире это название последнего весеннего месяца.
— В Вашем мире? — теперь уже закашлялась эльфийка.
И мне снова пришлось рассказывать. Сначала про про то, почему я не хочу быть геммой, но вынуждена проходить эту чертову инициацию. Потом я рассказала Май про мой мир, пересказала ей существующий набор фентезийных штампов про эльфов, дроу, драконов и прочих магических личностей, чем немало ее повеселила. А вот то, что в нашем мире отсутствует магия и магические существа, а легенда про перворожденных придумана пусть и очень талантливым, но все же человеком, долго не хотело укладываться у Рыжика в голове. А напоследок я второй раз за день принялась за рассказ про мою любимую детскую сказку и то, как она связана с происходящим здесь и сейчас. В конце этого длинного монолога появилась трактирщица, и, услужливо кланяясь, принялась выставлять на стол еду. Я попыталась отказаться, но тут вдруг Майка мягко, но крепко взяла трактирщицу за руку и еле слышно спросила:
— Он сказал, что побъет, если мы к еде не притронемся?
Тут я и сама заметила, что женщина отводит подозрительно блестящие глаза, а её губы дрожат и кривятся.
— Сволочь, — выдохнула я, чувствуя, как во мне снова вскипает злость.
— Не сейчас, — неожиданно одернула меня Майка злым шепотом.
Вновь повернулась к трактирщице и начала многословно и старательно хвалить принесенную ей еду:
— Ой, спасибо тебе, красавица! А запах-то, запах какой! Молодая гемма обязательно попробует, я лично прослежу!
