«О Боже! Смотрите! Господи, что происходит? Я ранен! Я падаю!» — и все в таком духе.
Тсс-тсс-тсс.
И громкие звуки, издаваемые пулями, которые прошли мимо цели и попали в металл или керамическую облицовку. Звуки действительно оглушительные. Если пуля попала в человека, почти ничего не слышно.
Все оглядываются по сторонам, не понимая, что случилось.
Диггер тоже озирается. Все в страхе, и на лице Диггера тоже написан испуг.
Никто пока не верит, что в них стреляют. Им кажется, что впереди кто-то оступился, упал и по цепочке увлек за собой других. С грохотом и стуком из рук жертв выпадают телефоны, дипломаты и спортивные сумки.
Сотня патронов израсходована за какие-то несколько секунд.
Никто не обращает внимания на Диггера, который недоуменно крутит головой, как и все.
Хмурится.
«Вызовите „скорую“… Полицию, полицию… Боже мой, этой девушке нужна помощь… Помогите, кто-нибудь!.. Он мертв! Господи Иисусе, вы только посмотрите на ее ногу!.. Детка моя, малышка моя…»
Диггер опускает вниз сумку, в дне которой образовалась лишь небольшая дырочка, пробитая пулями. Все тепленькие использованные гильзы остались внутри.
«Отключите эскалатор! О Боже, да отключите же! Там люди подавят друг друга…»
И все такое.
Диггер глазеет. Потому что глазеют все.
Но ведь это трудно — заглянуть в ад. Внизу видна лишь масса тел, которая все накапливается, копошится… Кто-то жив, кто-то мертв, кто-то отчаянно старается выбраться из-под человеческой груды, образовавшейся у основания эскалатора.
Диггер делает несколько мелких шажков назад, окончательно сливаясь с толпой. А потом исчезает.
Исчезать ему удается лучше всего.
— Когда ты уходишь, веди себя как хамелеон, — учил его человек, который говорит ему, что делать. — Ты знаешь, что это такое?
— Ящерица такая.
— Верно.
— И она умеет менять цвет. Я по телику видел.
Диггер идет переулками, в которых полно людей. Мечутся туда, бегут сюда. Даже смешно.
Смешно…
Никто не замечает Диггера.
Ведь он похож на меня, похож на вас, похож на безликую деревяшку. Под утренним небом его лицо бледно. А быть может, темно, как врата ада.
Он идет — спокойно, неспешно — и думает о своем мотеле. Там он перезарядит автомат и обновит обмотку глушителя новым слоем колючей ваты, а потом устроится в кресле с бутылочкой минеральной воды и тарелкой супа. Так он будет сидеть и отдыхать до полудня, а потом, если только человек, который говорит ему, что делать, не позвонит и все не отменит, снова наденет свой длинный черный или темно-синий плащ и выйдет на улицу.
