Серьёзные забавы | страница 30
Очередной невероятной выходкой было письмо якобы от Елизаветы I Шекспиру, отличающееся тем же фантастическим написанием; письмо гласило:
«Получили мы любезные твои вирши добрый Мастер Уильям чрес нашего Лорда-камергера и шлем тебе похвалы оных изрядных достоинств ради. А отбудем мы ис Лондону в Хемпстаун на дни праздничные в каковой град и тебя ожидаем с гораздыми твоими актеры дабы мочно было тебе пред нами сыграть и потешити нас промедления не имей и поспешай к нам не дале нежли в сей вторник да и Лорд Лестер тож будет с нами. Елизавета».[6]
Трудно поверить, но письмо это сочли подлинным, и успех придал молодому Айрленду еще больше уверенности в своих способностях. Вслед за этим письмом он подделал несколько театральных договоров, а также расписку Шекспира на пятьдесят фунтов графу Лестеру.
Гордыня вконец обуяла Айрленда, и он принялся за пьесы. Он подделал рукопись «Короля Лира» и внес туда ряд изменений, полагая, что улучшил подлинные строки. Затем подобным же образом изготовил несколько страниц «Гамлета», однако скоро убедился, что ему не под силу написать заново эту пьесу, сохранив стиль автора. Тогда Айрленд решил остановить свой выбор на сюжете, подсказанном висевшей в доме отца картиной; на ней были изображены валлийский король-воитель Вортигерн и королева Ровена. Положив в основу пьесы те самые холлиншедские хроники, которыми в свое время пользовался Шекспир, Айрленд приступил к делу и вскоре сочинил злополучных «Вортигерна и Ровену». При этом он совершил еще одну ошибку: не дописав пьесу до конца, он намекнул о ее существовании отцу, И тот стал настаивать, чтобы сын показал ему находку. Уильяму пришлось дописывать пьесу в спешке, что, возможно, и объясняет ее слабые места, которые очень скоро выявились. Пьесу Айрленд сочинил всего за два месяца; посиди он над ней подольше, он наверняка бы добился большего совершенства, и зрители, возможно, приняли бы спектакль театра Друри-Лейн. Утолить любопытство отца ему удалось, давая читать пьесу отрывками, а то, что она написана его рукою, Уильям объяснил тем, что был якобы вынужден переписывать найденную рукопись.
Между тем молодой Айрленд столкнулся с новым препятствием, которое он обошел, с его точки зрения, искусно и хитро, а на самом деле весьма неумело, хотя, как ни странно, почти не вызвал при этом никаких подозрений. Дело в том, что Айрленда предупредили: могут найтись наследники Шекспира и, естественно, заявить о своих правах на эти находки. В ответ на такие доводы Айрленд состряпал документ, по которому Уильям Шекспир завещал все свои рукописи и письма некоему «Мистеру Уильяму Генри Айрленду», который-де спас тонувшего поэта. И эту смехотворную историю проглотили — хотя прекрасно знали, что все рукописи Шекспир завещал Джону Хемингу!
