— Это и в самом деле египтянин Менхотеп, — бесстрастно сказал Каллист. — На днях он пришел ко мне и попросил, чтобы я по старой памяти помог ему устроиться во дворец. Я сразу раскусил его: из разговора с ним я понял, что он хочет убить Калигулу… Я давно искал человека, который помог бы мне выйти на врагов императора, поэтому я сделал вид, что тоже не прочь избавиться от нашего доброго Калигулы — и этот глупец поверил мне! Я назначил его служителем зверинца. Рано или поздно он свяжется с заговорщиками из сенаторов (я уверен, что если он не разыщет их, то они сами приметят его), и вот тогда я узнаю точно: сколько их, где встречаются, каковы их замыслы — он сам мне все расскажет, рассчитывая на мою поддержку. А затем я погублю всех злодеев, угрожающих нашему цезарю!.. Только смотри, не разболтай эту тайну — иначе тебе несдобровать!
Арисанзор промолчал.
— Да, кстати, ты заметил, как быстро подействовал яд на негодницу? — спросил Каллист, когда уже подходили к канцелярии. — Если его нанести на лезвие ножа или кинжала, то с таким оружием можно было бы смело выходить один на один с любым противником — даже маленькая ранка на теле твоего брата была бы смертельной. Сейчас ты получишь приказ и вместе с преторианцами пойдешь арестовывать Муция Мезу; почем знать, не встретите ли вы при этом сопротивления? Ведь Меза может вооружить всех своих рабов. В столкновении с ними для тебя было бы неплохо иметь такой вот ядовитый кинжал, так почему бы тебе не смазать лезвие своего собственного кинжала каким-нибудь быстродействующим ядом?.. Недавно император попросил меня достать хорошего яду (наверное, для того, чтобы морить клопов), и вот, не далее как вчера, мне принесли полный коробок. Я бы мог немного отсыпать тебе — я как верный слуга императора хочу, чтобы ты успешно выполнил его поручение и остался жив.
Арисанзор желчно рассмеялся.
— Что-то ты больно печешься о моей безопасности… Не тот ли это яд, от паров которого умирают так же верно, как если бы он попал на свежую царапину? А может, он проникает через кожу, может, даже прикосновение к нему смертельно, если вовремя не принять противоядия?.. Нет уж, прибереги-ка этот яд для себя, мне он не нужен. Впрочем, может, я и воспользуюсь твоим советом, только яд раздобуду в каком-нибудь другом месте…
На следующий день после посещения «Золотого денария» гвардейцы центурии, в которой состоял Марк, упражнялись в метании дротиков. Вдруг к Дециму Помпонину подошел центурион, Квинт Помпиний, только что куда-то отлучавшийся, и тихо сказал ему несколько слов. Затем Квинт Помпиний оглядел преторианцев, состоявших в десятке Децима Помпонина, и более громко проговорил:
