Чуть ниже Сарт намалевал что-то вроде короны в обрамлении веревки — намек на удушение Тиберия.
Добравшись, наконец, до Палатина, Сарт без труда отыскал дом — канцелярию фаворита, у дверей которого многочисленные носилки и рабы дожидались своих хозяев. Египтянин дал привратнику сестерций и прошел в вестибул, там он увидел сидящих на длинных скамьях просителей, двое из которых были в краснополосых тогах сенаторов. В вестибуле стоял тихий гул голосов, сразу же смолкавший, как только дверь во внутренние покои открывалась и в дверном проеме появлялся секретарь Каллиста, смуглый сицилиец, приглашавший одних и отказывающий в приеме другим.
Сев на свободное место, Сарт оказался рядом с пожилым тучным римлянином, который в это время говорил своему соседу:
— Третий день подряд я прихожу сюда, дожидаюсь приема. Дело у меня такое: мы с братом получили в наследство большой дом в Риме и все никак не могли поделить его. Наконец мы решили, что дом останется у брата, он же выплатит мне стоимость моей доли — триста тысяч сестерциев.
— Да-а, — протянул его собеседник, — домишко-то прехорошенький!
— Был хороший, а теперь нет никакого. За то, что мы договорились без суда, а, стало быть, не уплачивали судебную пошлину, квестор императора приказал забрать спорное имущество — наш дом — в казну, так как мы будто бы нарушили эдикт Калигулы, по которому все имущественные споры должны решаться в суде. И вот теперь я здесь, пришел просить пересмотра дела, и кого?.. Каллиста, своего бывшего раба!.. Да, Каллист был моим рабом. Но он плохо работал на вилле, и я велел отвести его на рыночную площадь, чтобы продать. Откуда же я мог знать, что его купит Калигула и что ленивый раб станет любимцем императора?..
— В таком случае, ты бы лучше поискал справедливости в каком-нибудь другом месте. Не думаю, что после всего того, о чем ты мне рассказал, он будет испытывать к тебе нежные чувства.
Рассказчик всплеснул руками.
— В каком же это «другом месте»?! Ты-то сам сидишь здесь, ты-то сам прекрасно знаешь, что все прошения идут к императору через Каллиста, все вопросы фиска решает Каллист, все императорские эдикты составляет Каллист. Неужели же он, достигнув такой власти, став великим, останется мелочным?.. Да, я ошибался, когда пытался сделать его то пахарем, то виноградарем, не управляющим! Но ведь именно благодаря этому он и оказался на рынке, а ведь если бы я сделал его вилликом, он, пожалуй, так и не увидел бы Рима!
