В студии царило радостное оживление.
— Ой, — пискнула Даша, — эту пьесу действительно написали вы? Я думала, вы старая, а вы совсем молодая, почти как мы с Ташей! — Тут она смутилась от собственной бестактности и, запинаясь, пояснила: — Я имею в виду… ну, чтобы столько про людей понимать, нужен большой опыт… вот и удивилась, что вы…
— Не знаю, как в смысле опыта, — весело сообщила Марина, — а возраст мой, к сожалению, существенно больше вашего. Мне уже тридцать три.
В тот же миг идеально поставленный бархатный голос негромко, однако так, что услышали все присутствующие, произнес:
— Никогда нельзя верить женщине, которая не скрывает своих лет. От нее можно ожидать чего угодно.
Воцарившаяся тишина длилась мгновение. Прервала ее Марина, вежливо прокомментировав:
— Оскар Уайльд, «Женщина, не стоящая внимания». Вы играли лорда Иллингворта, Евгений Борисович?
— Один-ноль, — шепнула подруге на ухо Таша.
— Я играл Уайльда, я играл Шекспира! — Преображенский эффектно появился из темноты зала и встал в позу. — Так что, теперь прикажете играть Лазареву?
— Ну что вы, — скромно ответила Марина. — Я предупреждала Викторию Павловну, что ни один из героев не соответствует вашему амплуа.
Актер надменно поднял брови:
— Моему амплуа? Вы всерьез полагаете, у меня есть амплуа? Вы знаете мое имя? Ев-ге-ний Пре-об-ра-женс-кий! — весомо, по слогам прочеканил он. — А как меня называют поклонники? Гений преображения! Сама природа дала мне имя, отражающее мою внутреннюю суть!
— Не природа, а дедушка, — снова шепнула подруге Таша.
Между тем ее дядя продолжал монолог:
— Вы полагаете, я не смог бы сыграть любого из этих ваших блеклых героев так, что они засверкают всеми красками? Только кому интересен чистоплюй, который, даже влюбившись, думает о всякой ерунде вроде жены, детей и карьеры, а не о себе и своих чувствах!
— Хорошенькая ерунда! — вслух заметила Таша. — Просто он порядочный человек, а не эгоист. Порядочному тяжело бросить семью.
— Любовь выше предрассудков, — пророкотал Преображенский. — Дашенька, звезда моя, ты веришь, что ради тебя я бросил бы сорок тысяч жен и детей, не задумавшись ни на минуту?
— Евгений Борисович, — жалобно вставила Даша, — такая классная пьеса и такие хорошие роли! Пускай главный герой вам не нравится, есть еще второй, Владимир Владимирович, который женится на мне. Он так красиво говорит!
— Эта серость, эта посредственность! Да женитьба останется единственным его поступком за всю жизнь! А потом он погрязнет в быте!
