– Живой? – спросил командир.
Жан взглянул на Ника, который поднимался с земли и вытирал лицо от грязи.
Нику помог курсант, пристрелив фашиста из карабина.
– Пойдете под трибунал, оба! – выпалил командир.
– А танк? – Жан показал рукой на горящий танк, который подбил Ник.
– Оба под трибунал, – повторил командир. – Быстро всем назад.
Он схватил Жана за руку и потащил обратно в траншею.
– Закончится бой, – я вас сдам, кому нужно, – грозил командир.
– Давайте уж после освобождения Ленинграда, – предложил Жан, прижимаясь к сидящему рядом Нику.
Ника всего трясло.
– Можешь мне не советовать, но свое вы оба получите. Откуда таких сумасшедших только набрали? – командир взял бинокль и стал всматриваться в горящий танк.
– Ты подбил, что ли? – спросил он у Ника.
– Да он нас всех чуть не расстрелял, – стал объяснять Ник. – Смотрю, дуло наводит на наши позиции… Вот и пришлось его уговорить.
– Я вас уговаривать не буду. Здесь война, а не дурдом, и самовольничать не позволю. После боя сдам особисту, пусть разбирается.
– Да, Ник, орденов нам с тобой не видать, – шепнул Жан.
– А мне они и даром не нужны.
– Признаться, мне тоже. Я так, душу отвести просто хотел.
– Еще раз какое-нибудь самовольное движение, и я с вами расстанусь, – расходился командир. – Мне тут детский сад не нужен.
Ник схватил Жана за руку, чтобы он только молчал, и прижал к себе.
– Спокойно, – шепнул он. – Не забывай, что с нами еще и девчонки.
– Скоро обед? – неожиданно спросил Жан.
– Не заработал, – ответил командир.
– Обеда не будет, – сказал один из солдат. – Нашу кухню разбило снарядом.
– И наша зенитка разлетелась в куски, – добавил Жан.
– Правильно, разлетелась. Так что будем сегодня голодать.
– Злее будем, – ответил Жан. – Я согласен голодать, лишь бы еще пару фрицев грохнуть.
– Ты становишься маньяком, – заметил Ник.
– Может быть, но по-другому просто не могу.
Лиза сняла марлевую повязку с лица и опустилась на стул.
Она кинула уже безразличный взгляд на операционный стол, который представлял собой несколько длинных досок, накрытых пленкой, и немного хирургических инструментов на тумбочке. Только что привели очередного раненого солдата, который получил ранение в ногу.
Она вытерла вспотевший лоб марлей и закрыла глаза: представила на мгновение, что там творится на передовой. Этот солдат был уже пятнадцатый или двадцатый – она сбилась со счета.
Рядом подсела Ин.
– Может, выйдем на свежий воздух? – предложила она. – Этот запах крови – меня просто мутит.
