Жан почувствовал, как рука Лизы коснулась его мужского достоинства, поглаживала его, нежно сжимая своей маленькой ладошкой, и медленно направила в себя.
Жан закрыл глаза и погрузился в ее теплое гнездышко.
За стеной, как специально, давая им закончить свое дело, никто не стучал.
Спустя полчаса снова возобновился стук, но уже где-то снизу.
– Да этому оленю рога, видно, давно поотшибали и без моего участия, теперь бы ему ноги вырвать вместе с яйцами, чтобы у него никогда не было таких уродов-наследников, как он сам.
– Жанчик, ну что ты сердишься? – успокаивала Лиза. – Может, у людей дела?
– Какие могут быть дела, война кругом, а он в эту стену долбится?
– А ты? А мы?
– Что я? Что мы?
– Война, а мы тут…
– Ну и что? Мы же живые люди. Не бегать же по очереди в душевую, чтобы сам на сам удовлетворять себя.
– Вот понесло, – Лиза снова его обняла. – Успокойся.
Жан вытянулся на кровати поверх пледа, и Лиза положила свою голову ему на грудь.
– Все, мое терпение кончилось. – Он приподнялся на локтях, поцеловал ее в одну, потом в другую молоденькие упругие груди. – Знать бы, сколько сейчас времени. У Клавдии Петровны часов не было?
– Были когда-то, с кукушкой. Ты их должен был помнить. Эта кукушка тебя тогда перепугала.
– Да ладно? Я не помню.
– Мы сидели и пили чай, когда она стала куковать. Ты тогда замер и уставился на Клавдию Петровну. Потом спросил, точно ли она может предсказать, сколько еще лет тебе осталось прожить. Вспомнил? Все тогда рассмеялись, а Клавдия Петровна сказала, что если посчитать, сколько она за день прокукует, то люди столько просто не проживут.
– А Люсия Петровна? Ей уже почти триста лет. Что ей дятел настучал?
– Жан, ты неисправимый, – смеялась Лиза, обнимая своего мальчика. – Люсия Петровна – это совсем другое дело. Ты хочешь столько прожить?
– Как она, нет. Мне лет семьдесят хватит. А ты живи вечно. Такие красавицы, как ты, должны вечно жить.
– Мне тоже хватит столько, сколько и тебе. Ни к чему мне без тебя. Ты не представляешь, что для меня значишь. Я тебя люблю, такого сумасшедшего и хорошего.
Неожиданно кто-то постучал в двери. Стук был громкий и настойчивый.
Жан подскочил в постели.
– Где мои плавки? – закричал он. – Я сейчас этому черту рога поотшибаю.
– Лежи, – успокоила Лиза. – Я сама пойду. Может, тот старичок пришел, чтобы узнать, как мы устроились.
Она принесла Жану высохшие над буржуйкой вещи, надела его рубашку, которая оказалась почти до колен, и направилась в коридор.
