— Разумно. До какой высоты?
— Километр подойдет?
— По-моему, достаточно близко, чтобы расслышать шелест крыльев Ангела Смерти. И сколько времени у нас останется? В смысле, на падение с километровой высоты?
— Так… квадратный корень из тысячи двухсот… Около тридцати пяти секунд.
— Годится. Продолжай наблюдать за высотой и местностью. Когда спустимся до двух километров, начну понемногу гасить орбитальную скорость. После этого у меня должно остаться время для разворота на девяносто градусов — кормой вниз. Гвен, и зачем только мы вылезали из постельки…
— Я тщетно пыталась вам это втолковать, сэр. Но я в тебя верю.
— Чего стоит вера, не подкрепленная делом? Эх, оказаться бы сейчас в Падуке… Время?
— Около шести минут.
— Сенатор…
— Билл, заткнись. Не сбросить ли половину оставшейся скорости?
— Импульс на три секунды?
Я дал трехсекундный импульс, пользуясь все тем же дурацким способом для запуска и остановки двигателя.
— Две минуты, сэр.
— Следи за допплером. И дашь знать.
Я запустил двигатель.
— Хватит!
Я тут же его выключил и начал разворачивать космокар — кормой вниз, «ветровым стеклом» вверх.
— Показания?
— По-моему, будь внизу океан, мы бы уже утонули. Но шутки в сторону — посмотри на указатель топлива.
Я взглянул и помрачнел.
— Ладно, не буду тормозить, пока не спустимся совсем низко.
«Вольво» опускался кабиной вверх, и мы видели впереди только небо. В левый иллюминатор можно было увидеть поверхность Луны под углом примерно сорок пять градусов. В правом, если взглянуть мимо Гвен, она тоже виднелась — далекая, под дурацким углом, и потому бесполезная.
— Гвен, какова длина этого попрыгунчика?
— Никогда не видела их целиком, только в ангаре. А это имеет значение?
— Еще какое, черт побери, — когда я прикидываю расстояние до поверхности, поглядывая через плечо.
— A-а. Я думала, ты спрашиваешь точную цифру. Считай, метров тридцать. Одна минута, сэр.
Я уже собрался дать короткий тормозной импульс, но меня опередил Билл. Оказывается, бедняга весь полет мучился от морской болезни, но в тот момент я предпочел бы увидеть его не за спиной, а в гробу. Его обед, пролетев над нашими головами, врезался в передний иллюминатор и равномерно его покрыл.
— Билл! — заорал я. — Прекрати безобразие!
(Не стоит и упоминать, что требование мое оказалось чрезмерным.)
Билл выдал лучшее, на что был способен. Повернув голову, он накрыл вторым залпом левый иллюминатор, предоставив мне управлять вслепую.
И я попробовал. Не отрывая глаз от радарного альтиметра, я коротко тормознул, — и остался без альтиметра. Уверен, что когда-нибудь, возможно еще и при моей жизни, проблема точного измерения расстояния на близких дистанциях — измерительным лучом, проходящим сквозь выхлоп двигателя, и поправкой на высоту «травки» на поверхности — будет решена. Я просто родился слишком рано, вот и все.
