Помощник шерифа ничего не говорил. Он сидел на скамье и наблюдал за странными действиями преподобного. Тот присел рядом на скамью и положил на колено один из своих пистолетов.
— У тебя сорок четвертый?
— Да. У меня такой же ствол.
— Дай мне свой револьвер.
Помощник шерифа повиновался.
Джебидия открыл барабан и высыпал патроны на пол.
— Какого черта ты делаешь?
Джебидия не ответил. Он порылся в поясном ремне, вытащил шесть патронов с серебряными наконечниками, зарядил револьвер и протянул его помощнику шерифа.
— Серебро, — сказал он. — Иногда оно помогает отогнать нечисть.
— Иногда?
— Помолчи. И жди.
— Я чувствую себя подсадной уткой, — сказал помощник шерифа.
Вскоре Джебидия поднялся со скамьи и выглянул в окно. Затем сразу же сел обратно и задул фонарь.
* * *
Вдалеке кричала ночная птица. Вовсю пиликали сверчки, где-то скрипела лягушка. Джебидия и помощник шерифа сидели на скамье спиной друг к другу, держали на коленях заряженные серебряными пулями револьверы и молчали.
Вдруг птица замолчала, сверчки стихли и лягушка перестала подавать голос.
— Он идет, — прошептал Джебидия.
Помощник шерифа поежился, набрал воздуха. Джебидия понял, что тоже начал глубоко дышать.
— Молчи и будь начеку, — сказал он.
— Хорошо, — ответил помощник шерифа и уставился на выходящее на задний двор окно.
Джебидия сидел лицом к полуоткрытой, провисшей на ржавых петлях двери.
Довольно долго ничего не происходило. Не было слышно ни звука. Потом Джебидия заметил, как в дверном проеме зашевелились тени, и услышал, как скрипнула дверь. Он увидел, как неестественно длинная рука ухватилась за край двери. Некоторое время она не двигалась и вдруг исчезла, а вместе с ней и тени.
Время медленно ползло.
— Он у окна, — прошептал помощник шерифа так тихо, что Джебидия едва его расслышал. Он осторожно повернулся к окну.
Джимет сидел на подоконнике, сгорбившись, как хищная птица. Над головой его вились пчелы. Рой сиял и пульсировал в дыре в груди, и в его тусклом свете масса пчел казалась жужжащим дымом. С черепа, подобно пробивающейся сквозь камни жухлой траве, свисало несколько прядей волос. При легком повороте головы лунный свет пробился через трещины в задней стенке черепа и засиял из пустых глазниц. Потом Джимет снова повернулся, и его лицо пропало в тенях. Тишину в комнате наполняло жужжание пчел.
— Крепись, — прошептал Джебидия на ухо помощнику шерифа. — Не двигайся.
Как падающий с ветки паук, Джимет спрыгнул в комнату, прижался к полу и укутался плащом темноты.
