* * *
Хорошее настроение Магнуса продолжалось всего несколько минут. Эта поездка на такси оказалась значительно менее веселой, чем предыдущая. Солнце светило настойчиво и ярко, такси пыхтело и чихало, а на улицах было больше движения транспорта, чем обычно: шесть автомобилей спереди, все одновременно сигналят и выдувают в окно вредные пары. Каждая полицейская машина, что он встречал, напоминала ему об унижении, что он испытал прошлой ночью.
Когда он добрался до 25-ой Стрит, все масштабы разрушений сразу же стали ясны. Дверь в магазин париков сломана и заменена (не очень аккуратно) деревянной доской и цепями. Магнус открыл эту конструкцию с помощью быстрой вспышки голубого света из пальцев и отбросил дерево в сторону. Магазин париков понес довольно серьезные повреждения: витрины перевернуты, на полу в неглубокой луже пива и вина плавают парики, похожие на странных морских жителей. Скрытая дверь полностью снята с петель и отброшена через всю комнату. Он прошлепал через узкий коридор, который был заполнен смесью прокисшего алкоголя глубиной около трех дюймов, натекшего из затопленного этажа. Часть этого потока просачивалась вниз на три ступени, которые вели к бару. Здесь дверь, превращенная в щепки, полностью отсутствовала. Кроме этого, Магнус увидел только разрушения: разбитое стекло, сломанные столы, груды мусора. Даже сбили невинную люстру, которая теперь лежала обломками на том, что осталось от танцпола.
Но это не самое худшее. Посреди обломков на одном из трех не сломанных стульев сидел Олдос Никс, Верховый маг Манхеттена.
— Магнус, — проговорил он. — Наконец-то. Я уже час жду.
Олдос был стар, даже по меркам магов. Он предшествовал летоисчислению. На основе своих воспоминаний общее мнение было таково, что ему чуть менее двух тысяч лет. У него же была внешность мужчины, может, далеко за пятьдесят, с изящной белой бородкой и аккуратно постриженной головой седых волос. Его отличительной чертой были руки и ноги с когтями. Ноги были замаскированы специально сделанной обувью, а руки — тем, что он почти всегда держал одну в кармане, а вторая удерживала серебряный набалдашник длинной черной трости.
То, что Олдос сидел посреди обломков, являлось каким-то обвинением.
— И что я натворил, чтобы заслужить такую честь? — спросил Магнус, осторожно ступая по беспорядку на полу. — Или ты всегда хотел увидеть разрушенный бар? Своего рода спектакль.
Олдос тростью отбросил осколки разбитой бутылки.
