В детстве он так и не смог привыкнуть к качелям и не любил их. Другие его сверстники качались, визжали девчонки, стоя на краю взлетавшей в небо доски, а ему даже не хотелось смотреть на них. Сейчас у него тоже кружилась голова и становилось пусто в груди от подступившей слабости. Конечно, можно было дать сигнал — три короткие вспышки, но он отбросил даже самую мысль об этом, засветил фонарь и заставил себя заняться тем делом, ради которого он оказался здесь. Луч света описывал дугу, упирался то в пустоту воздуха, то в пятна лишайников, то в тоненький стволик какого-то деревца, умудрившегося расти на голых камнях. Людей не было.
Сверху мигали фонарем, спрашивали, как самочувствие, и он отвечал, Что все в порядке. Мигнули, как было условлено, еще раз, и это означило, что он висит на той самой высоте, на которой должна находиться пещера. Он ответил, что понял.
Тридцать метров веревки отделяло его сейчас от старшины и солдат, беспокойно вглядывавшихся в черную прорву внизу. Стали слышнее тяжелые вздохи океана, гул, удары волн, соленая водяная пыль оросила лицо.
Неожиданно наступило относительное затишье всего на несколько секунд, но их хватило, чтобы бегло осмотреть скалу перед собой. Ни щели, ни пещеры он не увидел, наверно, она осталась где-то правее. Он узнал узенький карниз, который почти горизонтально огибал скалу, по нему можно было добраться до той пещеры; по крайней мере, кто-то из пограничников однажды проделал этот путь, за что и получил два наряда вне очереди еще от прежнего начальника заставы капитана Озерова. «Метров пятьдесят, не больше, — прикинул в уме Бочкарев. — Можно попытаться пройти, если, конечно, будут страховать сверху».
Он направил фонарь в ту сторону, где, по его расчетам, должна находится пещера, и вдруг заметил слабый огонек впереди, который вспыхнул и тотчас погас... Возможно, кто-то зажег спичку... Или это ему показалось?..
Узнать, прав он или нет, Бочкарев не успел. Чудовищной силы вихрь подхватил его тело, закрутил, раскачал и камнем, выпущенным из пращи, швырнул на скалу.
Тоня Покладок — она так и не сменила редкую фамилию, когда расписывалась со своим Васей — летела в Петропавловск-Камчатский из Москвы. Никогда раньше не предпринимала она таких далеких путешествий и никогда так не волновалась, как сейчас. Правильно ли она делает, что летит на край света? Да и нужна ли она еще? Правда, месяца три назад в последнем письме муж писал, что всегда ждал, ждет и будет ждать ее всюду, где бы он ни был. Но одно дело письма, слова, и совсем другое — сама жизнь, действительность. Показывая свой характер, не слишком ли далеко зашла она, надеясь на его любовь? Не упустила ли свое счастье? Два года — немалый срок...
