- Вставай, жидок, вставай, - приказал Красницкий. - Кончим как человека.
Юрко ногой подцепил тело, поднатужился, перевернул, и принялся обтирать испачкавшийся сапог о снег.
- Шо, отбегался, злочинец? - Красницкий смотрел в лицо раненому.
Бандит размазал кровь у рта - кисть дрожала от боли - и ответил хриплым матом. Никакой, понятно, не еврей и не комиссар - по роже и словам, тутешний, небось, родом из этой Яновки и будет.
- Кончай его, Грабчак, - озираясь, приказал Красницкий, - неровен час, набегут дружки краснопузые.
Микола поднял винтовку - бандит глянул в ствол, потом поверх. На подбородке висела слюна кровавая, но лицо спокойное, пустое. Нагляделся на такие лица Микола, потому сразу на спуск нажал...
Потом волокли убитого обратно к селу. Красницкий как старший, шагал налегке, Юрко тоже разом о "простреле" в пояснице вспомнил и лишь трофейную винтовку нес.
Микола крепче хватался за ворот засаленного бандитского ватника - тянулась за мертвецом глубокая борозда, и снег все подлипал, саботажил...
На том заснеженном выгоне пришла Грабчаку мысль, что все это надолго, а то, не дай бог, и вовсе навсегда...
Снова перевели - в Житомире было легче - 110-й батальон из города на операции не выходил. Но все равно чуть не убило.
...- В молчанку играть будешь? - следователь[22] и сам баловался пистолетом, презрительно оттопыривал губу, нависая над девкой. Та плакала, сжавшись на табурете, закрывала ладонями лицо. Правильно закрывала - с такой мышиной мордой, да этакую худосочную, и на кровать запрокидывать никому неохота.
Микола стоял у двери, на всякий случай прикрывая прикладом оттопыривающийся карман - дом обыскали наскоро, жили здесь сущие торбешники[23], кроме баночки малинового варенья, ничего и не подвернулось. Зато на пачку припрятанных листовок сразу наткнулись, да лично Грабчаку что в них толку? Это следователь отрапортует, что еще одно подпольное большевистское гнездо ликвидировано, немцы ему великий "гут" и скажут.
В большой комнате плакала мать дуры-девки, хрустели черепки посуды да стекляшки сбитых со стены фото - полицейские топтались, со скуки второй раз шкаф потрошили.
...- Ты скажи кто подучил? - напирал гестаповец . - Не своим ты умишком домирковуволася ту брехню распространять, ох, не своим. Переписывала брехню, не ленилась. "Сталинград наш, Красная Армия скоро придет. Не верьте фашистским сволочам". Да знаешь ли ты, дурья башка, что тот Сталинград давно уж под немцем? Окружили там целую армию москалей и мордвы, теперь не знают, куда гнать полоненных...
