Лавик-Гудолл шесть лет наблюдал за поведением гиеновых собак из стаи Чингисхана. В этой стае было несколько самок. Доминировала Ведьма. За ней стояла Черная Фея. Потом шла Лилия. И на самом последнем месте в самочьей иерархии была Юнона.
И вот однажды Лавик-Гудолл стал свидетелем, как Юнона переместилась вверх иерархии.
Незадолго до этого события Гудолл заметил, что «между Черной Феей и Желтым Дьяволом возникла какая-то странная близость». Собаки — рассказывает он — постоянно бежали бок о бок, сворачивались на земле рядышком друг с другом, и Желтый Дьявол метил те же куртинки трав, что и Черная Фея.
И вот, как-то «Юнона, проходя мимо Желтого Дьявола, приостановилась, и он попытался ее лизнуть». Черная Фея решила, что низкоранговая самка грубо попирает ее иерархическое право на Желтого Дьявола, и «мертвой хваткой вцепилась в горло Юноны».
Юнона вывернулась и тоже запустила зубы в горло Черной Фее, так, что «кровь потекла в пасть Юноны и закапала на землю». Фея стала слабеть, потом внезапно «испустила душераздирающий вопль и свалилась на землю, а Юнона разжала зубы и стояла, задыхаясь, над неподвижным телом».
Лавик-Гудолл был уверен, что Черная Фея мертва. Но секунду спустя она приподняла голову. «Юнона, — рассказывает Гудолл, — бросилась к ней и Черная Фея застыла, как мертвая».
Так повторялось несколько раз, пока Юнона не «позволила бедняге встать на ноги».
«Тут уж Черная Фея сама себя превзошла, проявляя полную покорность, — пишет Лавик-Гудолл, — она лизала губы и пасть Юноны, виляя хвостом и прижимая уши, растягивала губы в угодливой улыбке».
Гудолл снова встретил стаю Чингисхана через полтора месяца. Юнона занимала уже второе место в иерархии самок, то место, которое раньше принадлежало Черной Фее.
Одним словом, животные показывают повышенную готовность защищаться, и не проявляют ни малейшей склонности захватывать власть над сородичами.
Человек в этом смысле мало чем отличается от животных.
Поэтому Адлер говорит, что комплекс превосходства, это защитная тенденция, и она только «со стороны воспринимается, как тенденция захватническая».
От чего же защищается человек и что он защищает?
Адлер не считает, что невротик, как, между прочим, и здоровый человек, хочет победить общество и навязать окружающим свою власть, он говорит, что невротик хочет одержать «победу над принуждением со стороны общества».
В чем, спрашивает он, выражается «достижение власти над ближним» у невротиков? В том что «невротик значительно сильнее, чем нормальный человек» отвергает «принуждение, требования окружающих и обязанности перед обществом».
