Эти мысли о Пейдж вызвали волну чувств, и я снова увидела все это перед своим внутренним взором. Как отчим Пейдж расчесывал ее волосы, а потом она должна была лечь на кровать, чтобы он смог прикасаться к ней. Я также снова почувствовала стыд, страх и беспомощность Пейдж. После того как я что-то увидела, как только какой-то предмет или человек вызывал во мне видение, эти воспоминания навсегда становились частью меня, и я могла снова и просмотреть их и почувствовать.
Вероятно это цыганская версия фотографической памяти. Я могла вызвать отдельные воспоминания и сконцентрироваться на них, проанализировать каждую маленькую деталь, которую я увидела, почувствовала или услышала. Но иногда они всплывали не зависимо от того, хотела я того или нет, например, так, как действовали сейчас воспоминания Пейдж. В определенном смысле я рассматривала это как наказание за то, что я была так любопытна.
Мои ногти впились в ладонь, и я начала бороться с воспоминаниями о Пейдж, прежде чем снова начну кричать. Глубоко дыша, я сконцентрировалась на другой картинке, на моей маме.
Вспомнила ее лицо, голос, улыбку, смех, я могла без труда совершенно ясно представить ее лицо. Это был трюк, которому она обучила меня, чтобы бороться с нежелательными воспоминаниями. Думай о чем-нибудь хорошем и забудешь это зло, насколько это возможно.
Это не всегда работало, но на этот раз мне повезло.
Ужасные воспоминания о Пейдж поблекли и снова спрятались в темном уголке моего сознания, в непосредственной близости с другими плохими вещами, которые я увидела и почувствовала за годы.
Все равно всплеск этих чувств привел меня к тому, чтоб я задумалась над тем, что сделала, чтобы помочь Пейдж. Конечно, мне хотелось знать ее тайну, но я тоже рассказала моей маме, что произошло. И по крайней мере я немного помогла моей маме в том, чтобы удержать отчима Пейдж от того, чтобы он зашел дальше. Я также думала над тем, что сказала профессор Метис прошлой ночью, что мама гордилась бы мной, так как я хотела помочь Жасмин, хотя большинство людей просто сбежали бы.
В этот момент я приняла решение.
Возможно, это было безрассудством. Вероятно, это из-за грызущего подозрения, что речь шла о чем-то большем, чем просто о краже магической чаши. Скорее всего, это было глупо или нелепо, или просто ошибочно.
Но я хотела больше узнать о Жасмин. Совершенно определенно, я хотела знать, почему она так поздно была в библиотеке. Я хотела понять, что в действительности с ней случилось и кто нес за это ответственность.
