— Как прикажете-с. — Савка посмотрел на добрых молодцев, и они гурьбой кинулись в обе двери. — А только лучше бы вам в светлицу подняться. Дует, а двери навешивать — долгая песня. Заодно и опочивальню обставят — ранее не успели-с…
Я захлопнул книгу и набрал полные легкие, дабы рявкнуть что-нибудь, приличествующее роли и случаю. Савка смотрел на меня ясными преданными глазами, а Дашка, открыв рот, с любопытством ждала, что именно я рявкну.
— Бысть по сему… — сказал я. Выпустил излишки воздуха, сунул книгу под мышку и стал слезать со стула.
— И бояре заждались, — приободрился Савка.
— Девятнадцать лет ждали? Подождут и еще, до вечера… — Я запахнул кафтан и посмотрел, не видна ли из-под него сорочка. Сорочка была не видна. — Завтрак нам с Дашкой в светлицу подашь. Веди.
— Девку к себе берете? — удивился Савка.
— Беру, если она не против. Кстати: Саньку посади в холодную. Без порток.
— Кого-с?
— Ну этого, как он там… старого черта. Как его звать-то? — обратился я к Дашке.
— Ой, не надо, Андрей Павлович, я пошутила! Он же старенький.
— Он тебя порол?
— Порол. Так ведь не по злоб`е порол, а для порядку!
— У меня другие порядки будут. Семка, вот его как! Семку Бутикова — в холодную. До утра.
— Никак нельзя, светлый князь.
— Это почему?
— Там, где он сейчас — и без того холодно — холодней некуда. — Савка вздохнул. — Помер Семка Бутиков-Стукач, Парамонов сын — пора пришла… Ни разу Парамонычем не зван, помер, как писано.
— Ой, — сказала Дашка, закрывая ладошкой рот. — А я-то…
— Бутиков-Стукач? — переспросил я. — Так это же…
— Папаня мой, — кивнул Савка.
— Ну, извини.
— А ничего, светлый князь, все помрем. Вот и я помру, и тоже по вашей милости. Папаня мой удавился, как вы ему ручку дать не изволили. Мне же кровью истечь написано. И еще много смертей будет… Зато Россия воскресе!
— Господи, — сказал я. — Все-таки вы тут все сумасшедшие. Зачем же давиться-то было? Ну, дурак я был, ну не в себе. Не понимал ни черта — и сейчас не понимаю…
— Прощения папаня испрашивал — а вы не даровали-с.
— Да за что?
— Опричную экзекуторскую помните?
— Еще бы.
— А исполнителя?
— Нет: он же всегда в маске был. Погоди! Так это…
— Он-с.
— Н-да… — Я посмотрел на Дашку. — Выходит, одна и та же плетка по нашим спинам гуляла — а, Дарья? Тебя-то за что?
— За всякое. То румяна не так наложу, то паркет недовощен, а то перевощен. Мне же, окромя постели, все внове было.
— Папаня на девках руку правил, — объяснил Савка. — Чтобы не больно, а с виду хлестко. Знал, кого пороть будет. Опричнине по закону не велено исполнителей содержать, добровольцы порют. Вот он и готовился, вас поджидаючи… А что удавился, так это обычное дело, и вы себя, светлый князь, не казните. В нашей династии все нехорошей смертью мрут.
