— Не стоит, сударь. — Я тоже приятно осклабился. — А если у меня их нет?
Я уже тогда пытался экономить.
— В таком случае, извините, пятнадцать плетей, — сказал опричник, и видно было, что он не шутил.
— Прямо сейчас? — осведомился я.
— Вы обо мне плохо думаете, сударь, — обиделся опричник. — Я выпишу вам повестку, в ней адресок и время. Не явитесь — удвоим. Еще раз не явитесь — доставим, утроим и опубличим. А справочку об исполнении советую не терять. Во избежание неясностей… Так вам повестку или все же квитанцию?
К тому времени я успел уже дважды отпробовать плетей — причем за попытку подкупа должностного лица никакой денежной альтернативы мне не предлагали. Поэтому, подумав, я предпочел купить квитанцию, каковую покупку Мефодий мне наполовину возместил. По-моему, это было справедливое решение. Ведь это же он, а не я имел никем не запрещенный интерес на Карбидной Пустоши, нелепо граничащий с криминалом. А с другой стороны, это меня, а не его поймал опричник. И даже не заглянул в багажник, зная, что я не везу никакого карбида. Абсолютный запрет есть абсолютный запрет — он и сам по себе, опричь своих обоснований, является источником дохода для Казны.
Гороховый Цербер опять поджидал меня за калиткой и вышел наружу, как только я поравнялся с нею. Когда-то я опасался, что он стучит опричникам на всех, кого тут заметит. Видимо, зря опасался: та засада оказалась единственной за весь последний месяц, а значит, случайной.
Мы опять кивнули друг другу. На сей раз он почему-то не ограничился своим безмерно вежливым кивком. Он внезапно сорвал с лица кислородную маску и почти минуту стоял так, искательно улыбаясь и слезясь мочевино-желтыми глазками, пока я на него изумленно пялился. Это при его-то, наверняка учащенном, старческом дыхании!
Нос у него оказался непомерной величины — бульба, а не нос! — и аж пошевеливался от необоримого желания вдохнуть. Губы же, наоборот, были тонкие и запавшие. А седые баки, оправдывая ожидание, соединялись не вполне: бородка получалась раздвоенной. Все это вместе показалось мне удивительно знакомым. Где-то мы с ним встречались, и не очень давно… Ну и рожа…
Я с трудом оторвался от созерцания рожи, развернул «ханьян» и погнал по прямой. Дорога слева была все еще видна, и я спешил укрыться за ближайшим бугром.
Закаты над Карбидной Пустошью, при всем их великолепии, внезапны и быстротечны. А включенные фары могли навлечь на меня любопытство опричников, случись те поблизости. Правда, Фобос, будучи на полпути к зениту, уже обозначился на западе неровным серпиком, изъявляя благое намерение заменить Солнце. Но водить свою тачку и при этом ориентироваться на Пустоши при свете даже полного Фобоса мог только сам Мефодий. Мне же оставалось полагаться на компас и твердость рук.
