— Это ваше самое чувствительное место? — осведомился я.
— А вот завтра они уже никому будут не нужны, — поучающе продолжал Сима. — У тебя еще «бабки» остались?
— Не ваше дело!
Я отвернулся к окну. Фигурки солдат на сером поле были все так же до странности неподвижны, и обе «шилки» все так же стояли как вкопанные, задрав к небу все свои черные спички стволов. И лишь возле «града» (если это был «град») происходила некая зловещая, потому что беззвучная, суета… Странно: как я сумел прозевать появление этой техники? И непонятно, откуда она появилась — разве что упала с неба или выросла из-под земли. Ведь было видно, что поникшая серая нива поникла сама по себе, нигде не была истерзана этим тяжелым, грохочущим, рвущим землю железом, предназначенным убивать. Да и сейчас не было слышно никаких звуков, не только снаружи, но и внутри вагона. То есть, вообще никаких, кроме Симиного сопения рядом.
Он снова сел на Танечкину постель и стал шарить ногами по полу, ища свои ботинки.
— Я пока обуюсь, — сообщил он, — а ты пока сумку поищи. У Танюхи где-то пустая сумка была — большая такая, болоньевая. С «Аэрофлотом»…
Я демонстративно улегся на спину, заложил руки за голову.
— Идите куда собрались, Сима, — сказал я. — Я устал от вас. Если что узнаете о причинах задержки, будьте добры, расскажите.
— Фиг тебе, Петрович! Вместе пойдем.
От прямого насилия меня спасло появление Танечки и Олега: при них Сима почему-то робел… Может быть, потому, что Олег был его на полголовы выше и в три раза уже в бедрах при равной ширине плеч, а свои любовно взращенные мускулы носил не только для декорации.
Олег был очень правильным молодым человеком: не пил, не курил, избегал жаргонных словечек, занимался четырьмя видами спорта и учился на брокера. И если он не пропустил даму вперед, значит, у него на это были веские причины.
— Извините, Танечка, — сказал он, едва откатив дверь купе, — вам придется подождать, пока не выветрится.
Войдя, он сочувственно улыбнулся мне, движением руки устранил с дороги Симу, скатал Танечкину постель и забросил ее на багажную полку.
— Сядь вон туда, — сказал Олег, еще одним движением руки передвигая Симу в угол у двери, — и постарайся не дышать.
Сима хмыкнул.
— Ты лучше расскажи, чего узнал? Из-за какого мы тут…
Он не договорил, потому что Олег зажал его губы ладонью.
— Действительно, Олег, — поддержал я Симу. — Вы бы с нами поделились информацией, а то мы тут сидим, ничего не знаем.
— Конечно, поделимся. — Олег улыбнулся мне, споро наводя порядок на столике. — Всем, что имеем… Танечка! — позвал он, выглянув в коридор. — По-моему, уже терпимо… Давайте сумку.
