— Часа два провозитесь, — пообещала красивая. — Или три.
— И вы всегда так? — посочувствовал я. — По два-три часа?
— А у нас удобства за стеллажами, — сообщила непосредственная Зина в очках.
— Болтушка, — укоризненно произнесла красивая. — Еще один секрет выдала! Теперь вся надежда на то, что господин капитан куда-нибудь спешит… Вы спешите куда-нибудь, господин капитан? — Она сделала мне красивые глаза.
— Не так, чтобы очень, — вежливо соврал я.
У нее действительно были красивые глаза. Но не зеленые чуть в синеву, а просто голубые. У моей Ники такие же, даже лучше… Я вдруг почувствовал угрызения совести — совершенно неосновательные. Ведь я не согрешил и не намеревался.
Логика. Она слишком часто бывает бессильной, особенно в отношениях с любимой женщиной.
— А замки умеете чинить? — опять настойчиво поинтересовалась Зина.
— Тоже не очень, — опять соврал я и огляделся, ища, куда бы сесть. Сесть было некуда. Разве что на подоконник.
— Тогда вам лучше подождать, пока сам откроется, — деловито посоветовала Зина. — Возьмите стул за стеллажами… Ой, нет, я сама принесу! — и убежала за стулом.
— Вы умеете ждать, капитан? — спросила красивая.
— Да, — решительно сказал я. И опять соврал.
Мне почему-то стало наплевать на все.
Хельга за стеллажами перестала шелестеть и чем-то зазвенела — в Ашгабате так звенели монетки на столах у менял. Но это было давно, десять лет тому назад. Теперь и туда, говорят, добралась российская кредитная система…
Появилась Зина со стулом.
— Думаю, что скучать не придется, — заявил я. — У вас тут полно секретов…
— Уже почти не осталось: все тут! — Зина пнула сейф.
— Зи-на! — раздельно проговорила красивая. — Забыла?
— Это она мне позавчерашнего проснутика поминает, — объяснила Зина. — Садитесь, господин капитан. Вот сюда, у стеночки, а то развалится. Это же был проснутик! — сказала она красивой. — Да еще и парамуширец. Они же все чокнутые.
— Парамуширцы? — спросил я, садясь у стеночки.
— Да нет, проснутики!
— Зи-на!
— Представляете, господин капитан, приходим с обеда — а он уже три стеллажа перерыл и в четвертом роется! Мы ему еще утром сказали, что почти все их личные дела уже ТАМ, но ведь он же чокнутый!
— Личные дела проснутиков? — удивился я. — Разве они военнообязанные?
— Да нет, парамуширцев! Он совсем недавно заболел…
— Зина, прекрати!
— Ага, — сказал я. Становилось интересно.
— Ой, а вы не парамуширец? — спохватилась Зина.
— Парамуширец, — сознался я.
— Тогда ваше личное дело ТАМ. Или тут, — она снова пнула сейф. — Но вечером ТАМ будет. Это последние, начиная с «Т».
