- Не буду я с Цыганом эту бочку таскать!
Анчихрист тоже отказался, яростно чертыхаясь. Помочь новичку вызвался молча шагнувший вперёд Тольтоль. Вместе они приволокли раскладные носилки. Под дружное весёлое хрюканье собравшихся Даня сделала Бабе Ню ловкую подсечку под коленки и несмотря на отчаянный визг старухи, быстро перешедший в яростный рёв, напялила на неё (правда, вверх ногами) противогазную маску, с огромным удовольствием измяв драгоценную причёску. Новичок оценил коварство Бабы Ню, лишь когда деталировщица повалила её на носилки: старуха оказалась ужас как тяжела. Видимо, она добивалась, чтобы её несли во двор другие, вот только не рассчитала, что пострадает причёска.
- Это у пострадавшей конвульсии, - сказал безжалостный начальник, указывая на руки Бабы Ню, стремившиеся ухватить обидчицу. - Плюс маниакальный бред от отравления ядовитыми парами хлорных соединений. Даня, примите меры. Да побыстрее. Время!
Ко всеобщему удовольствию похрюкивающих сослуживцев, деталировщица с размаху рассадила об пол походную аптечку, ловко выудила из кучи обломков бинты и резиновый жгут и намертво прикрутила к носилкам хрипевшую от изнеможения Бабу Ню.
Удовлетворённый учинённой расправой, Рододонт Селевкидович хотел уже отдать команду на начало движения, как вдруг хлопнул себя по пластиковому капюшону и завопил:
- А Махмуд! Где Мустафа?! Йога забыли!
Арамис протестующе замычал. С помощью ларингофона Рододонт Селевкидович узнал, что у Брахмапутры имеется "охранная грамота", то есть сертификат. Но это не охладило начальственного пыла.
- Как?! Человека, выдерживающего непокрытой кожей влажный хлор и бешеную радиацию - и вдруг бросить на произвол судьбы?! Не бывать тому! Ведь это же уникум!!! Я вам удивляюсь, Арамис, просто удивляюсь! - горячился Россинант, защищая уникального имика. - Нашего Мустафу полагается вынести из зоны аварии и в музей сдать, а вы... В общем, вы, Анчихрист, Дед Гаврош, Сверчок - назад, за Махмудом!
И только когда трое оставшихся мужчин комнаты и имик из соседней, прозванный Сверчком, вынесли на плечах отвинченную доску кульмана с восседающим на ней Брахмапутрой, все вышли на лестницу. К сожалению, на время учений лифты отключались, поэтому пришлось спускаться пешком. Да ещё ретивый Россинант поторапливал: его отдел задержался, и хоть лестница не была занята, нужно было навёрстывать упущенное время, чтобы не получить от руководства штрафные очки.
Шли молча, не хрюкали, лишь изредка кто-нибудь спотыкался, не разглядев сквозь запотевшие стёкла крутую ступеньку, да дробно стучали по цементу кнопки, сползавшие с чертёжной доски йога. Брахмапутра с закрытыми глазами, с застывшей на губах слабой улыбкой и вывернутыми самым невероятным образом конечностями гордо плыл над однообразным ковром затянутых в пластик голов. Он напоминал вырезанную из сандалового дерева и натурально раскрашенную статую Будды Созерцающего. Для полного сходства не доставало пышных цветочных гирлянд, какими азиаты украшают своих богов во время празднеств и торжественных шествий.
