Альбион и тайна времени | страница 5



Трусость колыхала мраморные складки жалких щек.

Открыто хохотал обман, довольный своей удачей.

Лесть расползалась по свиному рылу.

Равнодушие, почти смертельное, стыло на одутловатых щеках.

Властно гремело торжество силы...»

Обрываю цитату: отличных страниц в «Альбионе...» много, и читатели сами найдут их.

Итак, по-моему, главный секрет драматизма и увлекательности «Альбиона и тайны времени» — в удаче образа лирической героини, двойника автора. Однако как бы талантливо ни был решен этот образ, книга Ларисы Васильевой не имела бы бесспорной художественной ценности, если бы рядом с лирической героиней не жили другие мастерски написанные персонажи. К ним вполне применима оценка, которая хотя и звучит азбучно, однако не устарела: типические характеры в типических обстоятельствах. Шахтер из Уэльса, инженер автомобильного завода, художница по костюмам, старый клерк, журналистка, домашняя хозяйка . именно живут в книге. Они не описаны, нет, и тем более (как говорится, упаси нас боже от агрессивной вторичности) не нарисованы аналогично мечте пресловутой невесты из гоголевской «Женитьбы» — от одного нос, от другого подбородок,— они созданы автором по таинственным законам сотворения человека в художественном произведении. «Таинственным» потому, что истинная литература, как и истинная живопись, музыка, архитектура и все другие сферы творчества, склонна подчиняться только законам своенравного, дикого, как необъезженный скакун, «бога» — таланта, (Отсюда, к слову сказать, и сложность идеологической воспитательной деятельности в среде писателей, художников, музыкантов...)

Думается, моя уже более чем сорокалетняя работа в литературе позволяет процитировать несколько строк из моего собственного выступления на VI Всесоюзном съезде советских писателей:

«...утверждать ценности художественные и ценности человеческие. Помочь «вырастать» произведениям и самим авторам. Задача 'эта сложная хотя бы потому, что она включает извечную проблему посредственности и таланта. Она также включает вопрос о литературной нравственности. Например, судьба рукописи всегда должна быть независимой от свойств характера автора, от его «локтей и зубов», от того, «баловень он судьбы» или нет, от того, замечала ли его критика или... замолчала. Рукопись должна быть в этом смысле впереди автора. И кроме того, не должна нуждаться в том, чтобы автор и в дальнейшем защищал и охранял».

Говоря так, я, разумеется, имела в виду талантливую рукопись, талантливую книгу. И мой нынешний читатель, конечно, уже заметил, что я высказывала пожелание: таким должно быть отношение к рукописи, книге. Продолжу сейчас свое тогдашнее высказывание применительно к совершенно конкретному явлению, к «Альбиону и тайне времени».