— Да, — опять согласился Заяц и, напряженно шевельнув головой, спросил: — А почему именно евангелиста Иоанна выбрали своим патроном афонские книжники?
— Потому что на него, — старший Янкович словно ждал этого вопроса, и лицо его радостно изменилось, — на него первого, хоть и был неграмотным, снизошел дар духа Святого: Иоанн провозгласил то, чему другие три евангелиста вначале не научили. Он говорил об утелесновении Слова: «И Слово стало плотью».
— А почему Иоанна называют любимым учеником Иисуса? — расспрашивал дальше Заяц.
Старший Янкович улыбнулся:
— Чудны деяния твои, Господи... Только не обижайтесь, пожалуйста... Я и представить не мог, что советский профессор, коммунист, проявит столь глубокий интерес к «опиуму народа», как называл религию Маркс. У Господа, дорогой друг, все чада паствы Его — любимые. Среди них — и святой евангелист Иоанн. Он, если хотите знать, родственник Христу... Его племянник. Да! Иосиф имел от первой жены семеро детей: четырех мальчиков и трех девочек: Марфу, Эсфирь и Саломею. Саломея родила Иоанна. А затем Иосиф помолвился с Марией, от которой с Божьей тайной и родился Христос. Ко всему, святой Иоанн, о котором вы спросили, упоминается во всех Евангелиях как один из самых приближенных к Господу апостолов. На тайной вечере он первым, прислонившись к груди Христа, спросил: «Господи, кто выдаст тебя?» А затем, после распятия Иисуса, он был выслан царем Трояном за провозглашение слова Господнего на остров Патмос, где и продиктовал святое Евангелие...
— Ну вот... — перед ними появилась чернявая хозяйка, а с ней — пахнувшее тимьяном, лавром, бибером и всевозможными восточными пряностями жаркое. — Ой, забыла... — Красавица метнулась и выставила на стол литровую бутыль коньяка местной марки «Рубин» с изображением на розово-фиолетовой этикетке едва ли не древней литовской «Погони» — всадника-витязя на коне перед развалинами будто бы Новогрудского замка, только в руке всадника вместо меча — наполненный бокал, чаша по-сербски.
— Прошу в честь нашего гостя испиты здравицу! — улыбнувшись жене, предложил младший Янкович.
— Простите, это много... — попробовал отказаться Заяц и отставить наполненную чашу, на что услышал от хозяйки озорное:
— Ну что вы, после этого даже за руль садиться можно!..
— Да-да! — поддержал старший Янкович. — Садиться можно, только… не ехать. Это я как водитель с большим стажем — и дорожным, и коньячным — свидетельствую.
