Вряд ли можно было сомневаться в масштабах разворачивающейся перед его глазами трагедии, которой предстояло повергнуть в ужас всю страну на много дней. Но, понимая, что большая часть мира оплакивает пассажиров рейса 502, лишь он один оплакивал Джулию.
Не повинуясь какой-либо логике, лишь размышляя о возможности того, о чем говорилось в письме, Ник вдруг подумал: «А что, если?..» Ему нечего было терять, зато приобрести он мог все. Если согласиться с тем, что сказанное в письме — правда, с тем, что сейчас действительно четверть девятого, то, может быть…
Сколь бы невероятным это ни казалось, сколь бы ни был он близок к безумию, Ник понимал, что если письмо и часы говорят правду, возможно, ему удастся ее спасти.
Неожиданно открылась дверь, и дверной проем заполнила массивная фигура Беннета. Серые брюки в полоску, синий галстук и белая рубашка с закатанными рукавами вполне соответствовали его крепкому, как у лесоруба, телосложению. В больших руках он держал два хрустальных бокала.
Будучи соседями в течение шести лет, они с Ником стали больше чем обычными знакомыми, которым можно помахать рукой, проезжая мимо. Обоих объединяла любовь к хоккею, и вдвоем они побывали почти на всех домашних матчах «Рейнджере». Хоккей был их страстью, оба играли в школе, но так и не поднялись до того уровня, которого, как они самоуверенно полагали, заслуживали. Чтобы как-то возместить несбывшиеся желания, продлить юношескую мечту, оба играли в любительской команде по вечерам каждую среду: Ник вратарем, Маркус — его постоянным защитником.
Маркусу уже исполнилось тридцать девять, и он был на семь лет старше Ника. Адвокат по образованию, оставил юридическую карьеру, полностью отдавшись бизнесу. Дела шли весьма успешно, и к тридцати двум годам он сколотил немалое состояние, но с тех пор оно существенно уменьшилось в результате неоднократных разводов и бесконечных выплат по алиментам, хотя он до сих пор оставался одним из самых богатых людей в городе. Однако его опыт бизнесмена не мог сравниться с тем, как он выбирал себе подруг. Ник не знал точно, что именно ослепляет Маркуса — страсть или красота, но, вне всякого сомнения, в женщинах он разбирался на порядок хуже, чем в бизнесе: три женитьбы и три развода за шесть лет.
После каждой очередной неудачи Маркус с головой уходил в работу, клянясь, что больше никогда не будет иметь дела с женщинами; даже угрожая в легком подпитии, что станет священником. Кратковременная ненависть к женскому полу порой лишала его способности логически мыслить. Но слепая ненависть неминуемо проходила, сменяясь очередной, не менее слепой, любовью.
