Никто не знает, что делает Эбара Ясуко целый день. Настойчивые посыльные из магазинов иной раз пытаются проникнуть за ворота, но тотчас же отказываются от своего намерения — огромные оскаленные пасти овчарок не предвещают ничего доброго. На воротах прибита дощечка с надписью: «Осторожно! Во дворе злые собаки!»
Однако нельзя сказать, что Ясуко совсем никого не принимает. Ее навещают, и почти каждый день. Только гости ее не японцы.
В этом тихом, укромном месте Эбара Ясуко поселилась более десяти лет назад. Но поначалу она жила не в поселке, а квартировала в одном из крестьянских домишек по соседству. Выглядела она тогда значительно моложе, но зато одевалась куда скромнее..
О прошлом Ясуко никто из жителей поселка тоже толком ничего не знал. В случайном разговоре она как-то обронила, что окончила женский педагогический колледж в Кансае.[2] Вполне возможно, что она была учительницей. Но когда она появилась тут, то все свое время стала отдавать переводу библии для местной церкви святого Гильома.
Когда жители поселка узнали, что молодая женщина посвятила себя переводу на японский язык священного писания и является ревностной прихожанкой церкви святого Гильома, они причислили ее к верующим фанатичкам и ее необщительный характер стали объяснять преданностью религии, которая отнимает у нее все свободное время.
И действительно, Ясуко посещала церковь не только по воскресеньям. Каждый день ее видели в храме, который отстоял от ее дома примерно на три километра. В церковь ходить было далековато, и Ясуко ездила туда на велосипеде. Такая по тому времени роскошь не вызывала кривотолков — человек, занимающийся переводом, мог ее себе позволить. И то, что к Ясуко каждый день приезжал один из священников, тоже не вызывало особых подозрений, ведь такой сложный перевод, безусловно, требовал квалифицированной консультации. Правда, этот рыжий священник навещал ее иногда по нескольку раз в день, причем даже поздно вечером, но ведь и перевод библии, наверное, был делом необычным, и столь частые встречи вызывались, видимо, деловой необходимостью.
Священник был высокий, худощавый и лысый. Лишь с затылка и от висков падали длинные волосы цвета засохших листьев.
Японцам трудно определить возраст европейца, и все же ему можно было смело дать года пятьдесят два — пятьдесят три. Звали его Рене Билье, и был он каноником церкви святого Гильома.
Впервые отец Билье посетил Эбара Ясуко, когда она еще жила на квартире. Таким образом, их личное общение продолжалось уже более десяти лет.
