Если в семинарию поступал японец — а как правило, это происходило после окончания им гимназии, — то он заканчивал семинарию годам к тридцати.
Основным предметом здесь был латинский язык, и, чтобы подготовить к духовному сану японца, требовалось около тринадцати лет.
Воскресная месса продолжалась час двадцать минут. В храмах ордена богослужение велось на латинском языке, поэтому владеть им нужно было свободно. А японцам латынь давалась с трудом, поэтому семинаристы-японцы часто отставали в учебе. Кроме основного предмета — латыни, в семинарии изучалась библия, которую штудировали по книге «Христианство», изданной еще в стародавние времена, а также преподавались теология и западноевропейская философия. Семинаристы-европейцы были в более выгодном положении. Закон божий и библию они изучали у себя на родине. Например, Торбэк, у которого брат был священником, уже хорошо знал библию. Поэтому европейцам учение давалось легче и семинарию они заканчивали быстрее.
День у семинаристов начинался рано. В пять часов они были уже на ногах. Облаченные в черные сутаны, с молитвенниками и четками в руках, они сразу же после подъема шли в церковь на утреннюю мессу.
После мессы завтракали. Завтрак обычно состоял из салата, супа, ветчины с яйцом и молока. Обед и ужин были еще более обильными и вкусными.
Вообще питанию в орденских учреждениях уделялось большое внимание. Нетрудно себе представить, что обильная пища при полном половом воздержании семинаристов приводила к нежелательным физиологическим эмоциям.
После завтрака до трех часов дня, кроме часового перерыва на обед, шли занятия. В пять часов звенел звонок на ужин. Пожалуй, для семинаристов это был самый радостный час.
В жизни семинаристов, да и священников тоже, почти отсутствовали общепринятые житейские удовольствия — им запрещалось ходить в кино, в театр и даже отлучаться в одиночку в город. Если туда надо было пойти по делу, то время отлучки строго регламентировалось.
Строгие правила и дисциплина держали семинаристов все время словно на поводу. И только вкусная еда была единственной радостью их человеческого бытия.
После ужина в течение двух часов они развлекались: играли в теннис, волейбол и футбол. А те, кто спорта не любил, проводили вечерние часы в беседах и прогулках.
Наблюдая во время захода солнца смиренно гуляющих семинаристов, люди невольно проникались к ним чувством благоговения.
С семи часов вечера до девяти семинаристам отводилось время для самостоятельной работы. После вечерней молитвы слушались наставления дежурного священника, и уже в десять часов все должны были спать.
