Полковник Бурмон приказал взяться за оружие; вестфальский отряд, продвинувшийся на четверть мили, выручил нескольких человек, бросившихся в лес.
Я передал приказ баварскому полковнику начать атаку со своей бригадой; он мне ответил, что его истощенные лошади не могут галопировать. Во время этой экспедиции он (Бурмон) нам годился лишь на то, чтобы ежедневно забирать по 50 человек пехоты для охраны своего собственного фуража, да уничтожать баранов из стада, собранного испанцами, к большому неудовольствию последних".
"Целый день сильный дождь, дороги непроезжие".
"В 4 часа утра императорский обоз двинулся из деревни Горки по проселочной дороге в деревню Плесково. К вечеру этот обоз прибыл в Бекасово. (От Горок до Бекасово всего 28 верст.) Главная квартира перенесена в Фоминское (ныне Наро-Фоминск). Из-за дождя дороги испортились, что сильно затруднило движение обозов и артиллерии.
В 7 часов вечера последние войска покидают Москву. К 11 часам вечера город и Кремль были совершенно очищены. Маршал Мортье с 10 000 человек двинулись по Можайской дороге".
23 октября
"В 2 часа 30 минут ночи послышался чудовищный взрыв, это в Кремле была взорвана Филаретовская пристройка. Толчок был так силен, что в 12 верстах от Москвы ощущалось колебание почвы под ногами. В 2 часа дня маршал Мортье с канцелярией Наполеона остановился в Яшкино.
В 5 часов утра отправлены инструкции герцогу Жюно, стоявшему с 8-м корпусом в Можайске. Ему приказано сжечь все, что нельзя захватить с собой и быть готовым к тому, чтобы по первому сигналу двигаться к Вязьме. Все начальники вплоть до Смоленска предупреждены о движении армии. Генералу Эверсу приказано выступить из Вязьмы с 4–5 тысячами и обеспечить коммуникационную линию на Смоленск.
Между Гжатском и Вязьмой тянутся обозы под прикрытием пехоты до 1500 человек. Обозы идут днем и ночью с фонарями. Целый день льет дождь, дороги совершенно размокли. Грязь…".
24 октября
"Штаб-квартира императора находится в Городне. Мы отправляемся в Щелковку, пост, тоже занятый вестфальским батальоном. Батальон в Кубинском лишился людей и экипажей, посланных вперед батальонным командиром. Этот офицер высшего ранга в отчаянье, но не от потери своих солдат, а от пропажи 1 000 экю — всех его походных сбережений, которые были спрятаны в одной из повозок.
Мы подобрали нескольких человек из конвоя французских раненых, брошенных казаками. По дороге (Кубинка — Щелковка) мы видели до сорока пленных русских, убитых португальцами. Один из них обязан жизнью лености их арьергарда. Этот русский упал, не будучи в состоянии идти дальше. Португалец стреляет в него в упор. Его ружье дает два раза осечку; в третий раз он восклицает: "Я буду великодушен!
